Как потом оказалось, Роберт предложил своему отцу меня в качестве очередной молодой игрушки, потому меня весьма вежливо пригласили в ресторан, чтобы предложить эту мысль. В целом, Михаил меня не привлекал, однако перспектива выплатить свои долги и избавиться от истории с передозировкой Роберта была соблазнительна. Я согласилась.
Лицо Роберта сразу расслабилось, напряжение спало. Отужинав, мы сели в автомобиль. Личный водитель Михаила отвёз Роберта вновь в клинику на лечение. На прощание Роберт многозначительно кивнул. Я не поняла, кому был послан этот жест. Как только ворота клиники закрылись за спиной юноши, а машина тронулась с места, Михаил нагло задрал моё платье и прильнул всем телом ко мне…
Я жила в квартире, которую Михаил снимал лично для меня. Он мог приехать ко мне в любое время, и я не смела ему устраивать недовольные сцены. А поводы были. Он не умел предупреждать. И не терпел отказов.
Речь была далеко не про секс. Если ему не нравилась моя внешность, он не говорил поступательно с намёками, он просто говорил, что в течение трёх дней я сдаю анализы и ложусь под нож делать грудь – он уже всё оплатил, решил, я не должна ничего планировать.
Так мне пришлось однажды отменить рейс к маме только из-за того, что ему пришло в голову в этот день сделать мне липосакцию. Я не управляла своей жизнью, но в то же время я забыла о нужде.
Подарки были шикарными, однако дарились они мне безо всякого благоговения – просто небрежно брошенная коробочка с серьгами на стол, слова «Это тебе. Я пошёл» и всё.
Однако я занимала положение. Меня водили на частные вечеринки, доверяли вести показы, я заводила знакомства. Ради забавы я предлагала некоторым моделям прийти на частные вечеринки в компании меня, чтобы познакомить их с некоторыми гостями, которым я хотела угодить.
Иногда это получалось очень даже хорошо. Михаил был доволен мной. Несмотря на его властные странности, я чувствовала к нему привязанность, потому, когда на десятый год нашего общения он познакомился с восемнадцатилетней моделью, меня неприятно кольнуло. Обиднее было то, что эту модель я привела для знакомства с другом Михаила. Тот ей попользовался и передал Михаилу.
Всё чаще и чаще Михаил проводил время с ней, а ко мне приходил раз в два месяца. Деньги, соответственно, стали поступать реже. Всё чаще и чаще наши встречи сопровождала неловкая тишина и недовольство по поводу моих бровей/ушей или ещё чего-нибудь, что нуждалось, по мнению Михаила, подправки.
Своё внутреннее напряжение я срывала на горничных и официантах, устраивая скандалы с криками, указывая им на место, бросая посуду и вазы. После парочки таких выходок я стала нежеланным гостем на некоторых встречах. Михаил был недоволен этим. А я была недовольна тем, что, совершив такие ошибки, сама прочищала дорогу этой молодой выскочке, которая прекрасно заменяла меня на этих встречах.