– Ну, что Селезнев, опять не выучил стихотворение?
Сказала бы просто: «Селезнев, рассказывай стихотворение».
Так ведь нет, сразу с упреков начала, а самое главное, вертит эти чёртовы бусы, как будто удавить себя хочет. Удавила, так никто и жалеть бы не стал.
– Опять не выучил, – отвечаю.
А она так радостно:
– Понятно! Два тебе ставлю.
И бусы свои отпустила. А вот когда Милка отвечала, она уже за них не хваталась, и так сладенько улыбалась, дескать, молодец, умничка. Это её любимое слово для любимчиков. Про меня бы в жизни так не сказала.
Ладно, буду вставать, а то все бока пролежал. Мамка, слышу, пошла в ванную. Я вообще спать не люблю, сплю совсем мало, проснусь и лежу до утра, а вставать нельзя, если нечаянно Серого разбужу, так сразу огребу от него. Он-то соня, его хлебом не корми, дай поспать. Если только училки в новой школе тоже ходят бусами обвешанные, то всё – хана мне!»
Глава 2. Отчего у Мишки руки пахли мятой
«Ну и денек сегодня выдался! Всю муть во мне подняли. Как же я ненавижу школу! Чтобы она в тартарары провалилась! Пришли мы с мамкой к первому уроку, она меня сдала классной и ушла, а перед уходом наклонилась и прошептала мне: «Веди себя сыночек, хорошо». Нет чтобы удачи или терпения пожелать, или сказала бы мне просто: «Не обращай внимания». Так нет, учит меня: «Молчи в тряпочку». Вот всегда она так, испортит настроение, ей-то что, а мне потом отдувайся.
Ладно, пришли мы в класс, классная говорит, это новый ученик тра-та-та, тра-та-та. А я её даже не слушаю, смотрю в пол. Посадили меня за третью парту слева. Это на самом деле важно, куда тебя посадили в классе. Меня посадили на хорошее место. Я даже удивился, думал опять на «камчатку» отправят. Первым уроком была литература. Училка сидела за столом, а как только классная ушла, встала в проход между партами и забубнила. Я смотрю, а у нею бусы висят. И не просто бусы, а в три ряда белиберда какая-то, да ещё зеленного цвета, будто у лягушки отняла на болоте. Всё, думаю, пропал я. И так мне вдруг кисло стало, что даже глаза защипало. Вы только не думайте, что я нюня. Просто такая безнадёга накатила, что представил я себя у бабушки в деревне. Сижу на берегу реки с удочкой. Тишина вокруг, рядом ни души, сижу на поплавок глазею. Так увлёкся, что не заметил, как и урок кончился. На перемене к девчонке, что впереди меня сидела, другие подошли. Обступили её и «шу-шу-шу», как мыши заскреблись и всё в мою сторону глазами зыркают и хихикают. А эта, что впереди сидит, даже не оглянулась ни разу. Сразу видно – воображала. Коса у неё рыжая и у единственной из всех девчонок атласная лента заплетена, белая. У других куриц волосы короткие, модные, а она единственная с косой. Я это сразу приметил, в глаза бросается. Я всех девчонок курицами зову, они на них очень похожи. У бабушки в деревне куриц целый сарай. Так вот, девчонки как соберутся вместе, так сразу и закудахчут, да и глупые они такие же как куры. И бегают также, руки раскрылепят и со стороны в сторону переваливаются. Умора и только! Короче, я их терпеть не могу. Не кур, а девчонок. К курам-то я хорошо отношусь. Ладно, эти-то пошушукались и разошлись по своим местам, звонок прозвенел. А рыжая ни разу и не оглянулась. Задавака, только мне плевать.