Тася (радостно). Браслетка моя! Миша, откуда?
Миша (доволен произведенным эффектом). Брат Костя прислал. Я ему в Киев денег выслал. Держи! Я ж обещал, что выкуплю, вот и выкупил. Ну, не будешь больше плакать?
Тася (утирая слезы). Не буду.
Миша. Ну вот, и отлично. (Прихорашиваясь перед зеркалом.) Да, забыл сказать, нас сегодня на обед Толстые звали. Так ты давай, собирайся.
Тася. Не пойду я к ним. Подлец, твой Толстой.
Миша. Фью! Таська, тебя какая муха сегодня укусила? Чем это он подлец?
Тася. Думаешь, я не слышала, что он тебе говорил? Прекрасно слышала!
Миша. И что же?
Тася (подражая голосом Толстому). «Жен, батенька, менять надо. Чтобы в литературе пробиться, трех жен сменить надо».
Миша. Таська, ну, что ты, ей-Богу! Да он пошутил просто, а ты невесть что себе напридумывала.
Тася. Хороши шутки, нечего сказать.
Миша. Таська, брось дуться. Пойдем в гости.
Тася. И не подумаю.
Миша. Ну, как знаешь. А я пойду. (Приглаживает волосы перед зеркалом и уходит.
Тася делает попытку броситься за ним, но перед ее носом с грохотом захлопывается дверь. Тася, как потерянная, застывает посреди комнаты. Гаснет свет.
Конец седьмого действия
Сначала издалека. А потом все явственнее, раздается звонок телефона. Женский холодный голос произносит: «Михаил Афанасьевич болен». Эхо на все лады повторяет эту фразу. Комната тонет в темноте. Становится видна левая часть сцены. Там, в полумраке, на кровати лежит изменившийся до неузнаваемости Булгаков в темных очках и черной шапочке. В дверь на цыпочках заходит Надя, подходит к кровати.
Булгаков. Кто здесь? (Поднимает руку и ощупывает ее лицо.) А… Надя. Ты почему одна? Где Андрюша?
Надя. Елена Сергеевна не разрешает. Сказала, врачи не велели тебя утомлять.
Булгаков. Глупости! Приходите завтра вместе. Я соскучился по Андрюше. Пусть обязательно приходит.
Надя. Мы придем. Андрей будет очень рад повидать тебя.
Булгаков. Что там шуршит у тебя все? Газеты?
Надя. Да, я тебе «Советское искусство» купила.
Булгаков. Ба! Вот не знал, что у тебя такие возможности.
Надя. А, ты шутишь… Я рада, что ты сегодня в хорошем настроении. Знаешь, мне кажется, ты и выглядишь нынче значительно лучше и бодрее.
Булгаков. Брось, Надя, не лги. К чему это? Я врач и прекрасно отдаю себе отчет, что дело мое дрянь. Я умираю. Так должно быть, это нормально. Ну, не плачь, не плачь. Я хочу, чтоб ты вспоминала меня веселого. Так что там? Ругают меня опять?
Надя. Никто тебя не ругает, не придумывай.
Булгаков. Что? Неужто, хвалят?
Надя. В этом номере про тебя ни слова. Я просто подумала, тебе будет интересно, что сейчас в театрах… (