Не сиделось за столом и Анюте. Весь вечер мерила она дорожку из флигеля на кухню и обратно. Завалила стол вареным, жареным и печеным, воробью сесть некуда. А все бегает, все не управилась. Илье явно не по душе, позвал.
— Кому тут понадобилась?
В дверях — пунцовая Анюта. Метнула игривый взгляд в сторону мужа, подшпиливая волосы. На ней батистовая кремовая блузка с волнами, юбка шерстяная, синяя, еще довоенная справа. Черные с горячим отливом косы, забранные на затылке в тяжелый узел, держались с трудом; помыла их дождевой водой, а теперь и мучилась, перетыкая то и дело шпильки.
— Садись. Ты хозяйка…
Властно взял Илья за горло наполовину опорожненную четверть, разлил в стаканы. Предложил тост:
— За Россию… свободную, господа.
Сам пил последним. Переломив бровь, коршуном следил, пока стакан Макара показал донышко. Степка выдул одним махом и не крякнул; к еде опять не притронулся. Зато бабы оскандалились, Макарова жена поперхнулась. Уткнувшись в колени, скрипуче кашляла, протирая мокрые глаза исподней юбкой. Анюта только пригубила.
Захмелевший Макар пожалел:
— Перевод добру.
В чулане затопали. Илья с готовностью вылез из-за стола — думал, гости. Пригляделся в полутемной передней: сын, Никита.
— Ты это? А Ленька заявился?
Никита зыркнул через плечо отца в горницу.
— В садах, над яром. С Мишкой Беркутом.
— С каким еще Беркутом?
— Дружком своим. Пап… можно?
Подмигнул, указывая кивком на бутыль с самогонкой. Илья, занятый своими мыслями, толкнул напиравшего сына плечом:
— Чего тебе еще? Один глоток?..
— Сопли под носом не высохли, щенок. — Илья глянул на жену. — Каких это Беркутовых?
Под шумок Макар протянул Никите начатый женин стакан. Глазом не моргнул племяш — выпил и выбежал во двор.
— Одни у нас на всю станицу Беркутовы, — опередила золовку Денисиха. — Икувированные. Важная такая, чисто пава… Комиссарша.
— Тьфу, дура. — Макар отплюнулся. — «Икувированные». Право, дура набитая.
Прожевал кусок, пояснил толком: «Кольки Беркута баба с пацаном.
— Ну? Ну? — Илья заложил за портупею руку. Денисиха опять встряла:
— Норовила за Волгу убечь — не вышло. Герман с полпути завернул.
— Балаболка. Прав, балаболка.
— Небось по соседству плетни наши, знаю. Тебе на людей глядеть время нема — зальешь зенки свои бесстыжие.
Макар отмахнулся.
Поскрипывая новенькими хромовыми сапогами, Илья прошел к столу на свое место.
— А парень ейный с Ленюшкой дружки закадычные, водой не разлучишь. За барышней одной даже ухаживают, ей-бо. Вон, что у деда Ивы… Она тож и…ику…лированная, — покосилась на мужа. — Часто слышу их смех возля калитки, а то — на яру.