— Подожди. — Федька указал рукой.
Вскочил на карниз, вытягивая шею, осмотрелся кругом. Поднялся во весь рост, тихо свистнул.
— Мешок, мешок на.
— Полежит там. Лезь сюда.
Мишку страшно удивило: греб, греб, а станичные сады вот они, рукой подать; Панский сад каким-то образом очутился слева. Выгодно отличался своим ростом качуринский тополь.
— Гляди, а станица рядом.
— А ты думал. Это ж Сал… Вон за тем рвом и лесопитомник. Погоди…
Федька вслушивался напряженно в сторону невидного отсюда питомника. У Мишки звенело в ушах. Посверлил мизинцами, встряхнул головой: пробился глухой тук топора, не то еще чего… «А это кукушка», — услыхал он новый звук. Внизу, в камышах, всполохнулась кряква, тревожно собирая свой бескрылый еще выводок.
— Дрова фрицы колют, — определил Федька. — Садись, обмозгуем…
Сам лег. С удовольствием разбросался на траве, глаза прикрыл морщинистым лопуховым листом. Мишка присел рядом.
— Нога твоя как там?
— На месте.
— Говорил тебе… Сальская вода — живая вода, как в сказке. Я своими лапами поналовил заноз. — Поднялся, взбудораженный воспоминаниями. — Дед Ива на всякие штуковины такой мастак. Терновые, во! Бывало» летишь, кровь хлещет… Лишь бы до Сала, — готово. А то и соли вгонит в одно место. И сидишь потом в воде полдня, выковыриваешь ее…
— Ленька рассказывал… я усмехнулся Мишка. Улыбка сошла с Федькиного лица, отбросил лопуховый лист.
— Наган не посеял?
Мишка молча хлопнул по отдутому карману.
— Оставим и его тут, со взрывчаткой. Вот, в копан-ку замаскируем — пацаны щуриков отрывали. А баркас бросим на том берегу. Место приметное — колено. Отсюда потом и двинемся… Да, а кусачки-то мы забыли у вас на столе?!
— В мешке. Я положил.
— А то хоть зубами тогда… Там два ряда проволоки колючей. Собак вяжут со стороны Сала. Штуки три их всего, кругом не хватает. Думаю…
В лесопитомнике просигналила автомашина. Парни привстали на колени. На бугор, волоча за собой рыжий хвост пыли, гребся грузовик. Свернул на грейдер. Остро вспыхнуло смотровое стекло на повороте. Заметно прибавил ходу.
— Куда это? — спросил Мишка, облизывая сухие губы.
— Не видишь? На станцию, ясно. В Зимники. Бекер, наверно, сам махнул. Либо состав новый с горючим пришел, либо еще что…
— Застрял бы он там до утра.
— Проверить можно. Молчуна с Карасем пошлю на грейдер, к развилке. Побудут до ночи. Ежели уж вернется колымага эта, тогда… как наметили: перед светом. А нет — поторопимся. Смена часовых в одиннадцать, сразу после нее… Устроим гадам фейерверк, будут помнить!
Федька сжал кулак, погрозил. Кувыркнулся на радостях через голову и опять распластался по траве.