- Я ещё не разучилась пользоваться услугами такси, - застегнула юбку, накинула пиджак и вышла в коридор, не глядя на меня.
Гнев выплёскивался у неё через край, да так чувствительно, что даже Даниш ретировался на кухню, лишь бы не отхватить незаслуженных пиздюлей. Входная дверь громко хлопнула, оставляя меня в мёртвой тишине с трусами в руках и непониманием, что делать дальше. А что остаётся делать? Погулять с малышом, испуганно выглядывающим из коридора, поджав уши и хвост, лечь спать, с надеждой на русскую пословицу: «утро вечера мудренее».
На сухую не засыпалось. Пришлось опять дружить с коньяком, жалуясь заснувшему в ногах псу на несправедливость жизни, на выключенный Леркин телефон, на сложности в переводе между женским и мужским языками. Даниш тихо похрапывал, периодически подёргивал конечности и молча слушал.
Видно, это и есть моя реальность – я, храпящая собака и алкоголь, ни капли не смягчающий удар мордой об стол.
Глава 19
Стыдно. Как же мне было стыдно. Стыд расползался ядовитыми воспоминаниями по крови, засасывался в сердце и оседал на стенках, провоцируя скоростной ритм и болезненное давление. Стало, вдруг, тяжело смотреть Глебу в глаза, а страх увидеть там осуждение и брезгливость гнал покинуть квартиру как можно скорее.
Так сложилось в обществе, что для мужчины поход в такой клуб считался очередным приключением, не особо влияющим на репутацию, а для женщины… Для женщины такое приключение грозило не слишком приятными последствиями. Что можно сказать о леди, пришедшей в закрытый клуб и позволившей делать с собой незнакомому партнёру всё то, что позволяют девушки с пониженной социальной ответственностью.
Уверена, что не каждая ночная бабочка согласится на те вещи, которые делал со мной Казарцев. Только главное условие «Tenebris» тайна и анонимность, а на мне произошёл сбой. Почему там не включили пункт в договор о запрете демонстрировать особые приметы на теле? Почему, чёрт возьми, вместе с масками не выдают моток скотча и чёткую инструкцию по обмотке стратегически опасных мест?
Господи! Он заставлял меня делать ему анилингус! Вернее, как заставлял… Задрал ногу на кровать, когда я вылизывала яйца, ползая на коленях. Случайно всё получилось, или тонкое управление со стороны Глеба, но я с азартом перемещалась выше от тяжёлых мешочков и активно обрабатывала языком анус. Казарцев так сладко стонал, выгибался, подставлял зад, что я даже рискнула добавить к оральным ласкам пальцы.
После этого он очень многое проделал с моей задницей, проверив на ней функционал игрушек, провоцируя меня не только кричать, но и развратно раздвигать руками ягодицы, для более глубокого доступа внутрь. Тогда мне было пиздец, как хорошо, сейчас пиздец, как плохо. Можно ли надеяться на выборочную амнезию, вытравившую из головы Глеба хотя бы самые гнусные воспоминания той ночи? Вряд ли. Он помнит всё, а глядя на меня будет помнить ещё очень долго. Хоть увольняйся, забрасывай вещи в чемодан и беги из города на другой конец света.