Верхов тяжело поднялся и вышел из кабинета, а я задумалась о том, насколько чувства Глеба сильны, и сможет ли он защитить их перед отцом. Весь оставшийся день всё валилось из рук. Казалось, с приходом Сергея моя удача упорхнула от меня. Накрутив себя до предела, в машину Глеба садилась, еле сдерживая слёзы.
- Что случилось, куколка? – обеспокоился Глеб, заметив перекошенное обидой лицо.
- Скажи, Глеб, что ты сделаешь, если твой отец прикажет расстаться со мной? – решилась на свой вопрос, с трудом выдавливая каждое слово.
- Пошлю его в эротическое пешее путешествие, - уверенно ответил он, притягивая к себе и прижимая к груди.
Ручка коробки передач болезненно упиралась в живот, но в тот момент я могла стерпеть любые неудобства. Лёгкие расправились, наполняясь воздухом, скованная напряжением спина расслабилась, а слёзы внезапно полились из глаз, пачкая потёкшей тушью его рубашку.
- Ну чего ты, Лерчик? Всё же хорошо. Я здесь, с тобой. Люблю тебя и ни за что не выпущу из рук.
Выходные мы провели в Праге, гуляя по узким улочкам, вымощенным нелюбимыми мной плитками. Правда, спортивная обувь сглаживала дискомфорт, а любимый мужчина, не выпускающий из объятий, наполнял счастьем.
Как я могла сомневаться в нём? Как могла подумать, что Глеб послушается отца? Дурочка. Он слишком сильно меня любит, чтобы бросать в угоду шизанутого папаши.
О Вадиме Казарцеве больше не вспоминала. Время шло, мы проводили вместе вечера, ночи, выходные, всё чаще строя планы и выбирая страну для предстоящего отпуска. Зима набирала обороты, покрывая снежной ватой серость улиц мегаполиса. Переезд к Глебу наметила на тридцатое декабря, приравнивая Новый год к новой жизни.
В знаменательный день коридор с гостиной были заставлены коробками, я мечтательно перебирала документы, подводя итоги квартала и посматривая на часы. Верхов разрешил уйти с работы пораньше, так что к двум часам ждала Глеба, чтобы сделать последний, но самый важный шаг.
- Валерия Генриховна, - распахнула дверь Роза. – К вам Мариана Клоди. Требует встречу.
В удивлении уставилась за спину секретаря, где решительно стучала ногами, затянутыми в модные сапоги на умопомрачительных каблуках, Мариана Клоди, в девичестве Мария Мясоедова. Что она здесь забыла? Неужели их второй брак тоже пошёл трещинами? Казалось, они сделали выводы и ко второй церемонии бракосочетания подошли ответственно.
Мы с Глебом были там, и церемония была великолепна. Матвей стоял у арки, украшенной живыми цветами, в свободных брюках и рубашке белого цвета, босиком, утопая по щиколотку в кристальном песке, а Мариана шла к нему в прозрачном платье, демонстрируя светлую любовь и шикарное бельё. Очень странно было видеть её в нашей конторе в канун Нового года.