Я убила его? Он умирал?
Я подняла рукоять топора, взмахнула ею, и духовный свет озарил странное темное место. Дерево было очень старым, ствол был шириной с небольшой дом. Кора была гладкой, белой, странные ветви извивались, свисая со всех сторон, как шторы. Зловещий красный свет Кровавой луны едва проникал под ветви, и я была рада свету своего духовного факела.
Отец занимал почти весь участок травы, и я поняла, что это были спутанные корни дерева. Рядом с ним хватило места для клетки. В клетке мокрая Анабета поднималась на ноги, кашляя и отплевываясь. Ее громко стошнило, и она вытерла рот рукой.
— Ты за это заплатишь, смертная. Ты чуть не убила меня, — прохрипела она, но я была занята, смотрела на ствол дерева и не переживала за нее.
Там было что-то написано, вырезано в коре так глубоко, что даже время не стерло слова. Я прищурилась, глядя туда, и слова, как по магии, стали понятными для меня:
Слезы любви, слезы отчаяния кормят древо, питают ручей.
Они связывают и исцеляют, меняют то, что время несет.
Но если заплатишь и примешь в грудь боль.
Ничего не даётся из ничего, ни исцеление, ни покой.
Произнеси имя в сердце, его раскрой,
Рискни любовью жизни и будущим.
Или сиди пять лет в тишине под этим древом.
Или мы примем боль за то, чем ты хочешь быть.
Но есть лишь один шанс, чтобы решить.
Сделай выбор и путем насладись.
— Это не загадка, — сухо сказала я. — Тут четко говорится, что тут можно получить, а что нужно отдать.
— Там просят отдать корону? — королева Анабета выжимала мокрое платье. Оно свисало вокруг нее, как старая штора.
— У меня нет короны, — едко сказала я. У меня не было и пяти лет. У меня едва были пять минут.
— Там предлагают свободу? — спросила она, ее голос был почти слабым.
— Едва ли, — я взглянула на отца.
Мама сказала, что его разум был ключом. Обе цены были высокими. Я не могла отдать пять лет жизни. Скуврель был в беде, моя армия слепо шла по миру смертных, и сестра была где-то там, скорее всего, искала свою армию. С другой стороны, если я произнесу имя Скувреля вслух, я рисковала им, его волей и жизнью. Потому что королева Анабета услышит это. И кто-то еще мог услышать.
— Тогда, — сказала Анабета, — это очевидно. У дерева разное послание для каждого, и загадка пытается найти лазейку.
— Там нет лазейки, — я снова прочла слова. Только одно имя было в моем сердце.
Я сглотнула. Я могла лишь надеяться, что освобожу королеву Анабету раньше, чем она услышит имя. Но она могла напасть на меня раньше, чем я исцелю разум отца.
Я потянулась к клетке, она сказала:
— Ты не можешь ничего делать, пока не ответишь на загадку. Иначе упустишь шанс. Нужно действовать прямо.