Сейчас он казался воплощенной в человеческий образ досадой и негодованием.
- Это бестактность! - сказал он Кремеру; его глаза метали молнии, а хриплый голос был исполнен страстной силы. - Обычная полицейская бестактность! Впутать меня в подобную историю!
- Да, - сочувственно сказал Кремер. - Этого не случилось бы, будь ваши фотографии во всех газетах. Вы член цветочного клуба?
Нет, ответил Веддер, он не состоит в клубе. Он заявился сюда вместе со своей приятельницей миссис Бэшем и, когда она покинула прием, чтобы успеть на какое-то свидание, остался посмотреть орхидеи. Они пришли примерно в половине четвертого, и он безотлучно находился в оранжерее до ухода.
Когда Кремер задал все положенные в таких случаях вопросы и получил на них, как и следовало ожидать, отрицательные ответы, он внезапно спросил:
- Вы были знакомы с Дорис Хаттен?
Ведер нахмурился.
- Дорис Хаттен. Она тоже была...
- А! - воскликнул Веддер. - Ее тоже задушили! Я вспомнил!
- Совершенно верно.
Веддер сжал руки в кулаки, но не убрал их со стола и наклонился вперед.
- Вы же знаете, - с усилием сказал он, - что нет более отвратительного занятия, чем душить людей, особенно женщин.
- Вы знали Дорис Хаттен?
- Отелло, - произнес Веддер глубоким звучным голосом. Он поднял глаза на Кремера, и его голос тоже возвысился. - Нет, не знал, лишь читал о ней. Его всего передернуло, и он резко поднялся со стула. - Я приходил только за тем, чтобы посмотреть на орхидеи.
Веддер провел рукой по волосам, повернулся и пошел к двери.
Леви посмотрел на Кремера удивленными глазами, но тот покачал головой.
Следующим привели Билла Мак-Наба, издателя "Газетт".
- Мне трудно передать вам, как я сожалею об этом, мистер Вулф, - сказал он с подавленным видом.
- Не стоит, - пробурчал Вулф.
- Какой ужас! Мне и в страшном сне не могло привидеться ничего подобного. Манхэттенский Цветочный Клуб! Конечно, она не записана в клуб, но тем хуже для нас. - Мак-Наб повернулся к Кремеру. - Во всем виноват я.
- Да, это была моя идея. Я упросил мистера Вулфа устроить прием. Он позволил мне разослать приглашения. И я уже поздравлял себя с небывалым успехом. Но чтобы такое!.. Что мне делать?
- Присядьте на минуту, - пригласил его Кремер.
Мак-Наб по крайней мере внес разнообразие в детали. Он признал, что трижды во время приема покидал оранжерею: один раз сопровождал уходящих гостей и еще дважды спускался в прихожую - проверить, кто уже пришел, а кто еще нет. В остальном он повторил то, что нам уже было известно. После этого нам показалось не только бессмысленным, но и глупым тратить время на оставшихся семь или восемь человек только потому, что они уходили последними. Кроме того, с технической точки зрения это было для меня слишком непривычным. Мне никогда не доводилось видеть здесь столько людей сразу.