* * *
В окно тихо постучали. Катя на цыпочках бросилась к выходу: «К бабе Любе, что ли?»
Но она глубоко ошибалась. Возле крыльца стоял вчерашний старичок. Сияя многочисленными морщинами, галантно поклонился и вручил Кате объемный пакет.
— Катерина, благодарю за Машеньку! Я бы без тебя, — старичок не сводил с нее благоговейного взгляда, — пропал. Растерялся и испугался. Что поделать — годы! — философски закончил он прочувствованную речь.
— Что вы, дедушка! — Катя удрученно вздохнула, но от подношения отказаться не посмела. — Ваша голубая красавица молодец, сама справилась великолепно!
Старичок обиженно засопел.
— Все, все! — примирительно улыбнулась Катя и пошутила. — С прибавлением! И с Троицей! — спохватилась она.
— И тебя с праздником! — «с ноготок» кивнул на пакет. — Посмотришь дома. Пойду я! — и бойко заспешил по тропинке.
Катя не удержалась, заглянула в пакет — коньяк в подарочной упаковке и коробка дорогих шоколадный конфет. Немного поразмыслив, она отнесла пакет с подношением в свой дом: «На новоселье пригодится!»
* * *
«Сейчас с кладбища вернутся, — взглянула Катя на смартфон. — Пойду Сонечку разбужу».
Она задержалась у крыльца.
По просторному голубому небу рассыпались клочками сахарной ваты облака. Не совсем проснувшееся солнце за легкой дымкой лениво раздумывало, какой день подарить миру: теплый, с легким нежным ветерком, или знойный и яркий, со струящимся в безветренной сизой дымке маревом.
Катя перевела взгляд на опушку леса.
Зеленая стена замерла в предвкушении праздника. Чуть трепетала кружевная листва скромно поникших ветвей березок. Задиристой стайкой сбились молодые крепкие темно-зеленые дубки. Сверху на молодняк снисходительно поглядывали пушистые разлапистые ветви сосен. Низко над землей нехотя перекатывались волны густой молодой травы.
В душе у Кати восторженно переливалось колокольным звоном: «Празд-ник! Празд-ник!»
«Отмечать где будем? На кухне, что ли? — вернулась она в грубую реальность. — Нет! Пусть изголосится несносная старуха, а на кухне не сядем. Гулять, так гулять!»
В городе праздничный стол накрывала мама. Очень редко, правда. Отчим не любил торжественных посиделок.
«Справлюсь, — оптимистично решила Катя. — Придумаю что-нибудь».
Она проскользнула мимо спящей Сонечки в парадную бабы Любину залу. Окинула острым взглядом.
Посреди комнаты расположился круглый стол на потемневших от времени «слоновьих» ножках, покрытый цветастой клеенкой. Катя удивленно наморщила лоб. На столе красовалась глубокая миска с крашеными яйцами. «Яйца, кажется, только на Пасху красят или не только? Когда баба Люба успела?!» — изумилась она.