Но Катя не пошевелилась. Чувство гнетущей несправедливости не отпускало. От пережитого шока начало трясти.
«У меня же коньяк есть! Мужичок „с ноготок“ преподнес на Троицу», — встрепенулась Катя. Она нерешительно подошла к платяному шкафу.
На красно-коричневом фоне подарочной коробки вилась армянская позолоченная вязь. В красивом кувшинчике маслянисто переливалась янтарная жидкость.
«Надеюсь, не самое плохое качество», — усмехнулась Катя и резким движением свинтила пробку. Пошарила рукой в глубине шкафа и достала коробку конфет. Нежно провела пальцем по глади целлофана: «Конфеты точно вкусные, с орешком внутри! И шоколад настоящий, не везется кулинарным жиром во рту, — она прикусила задрожавшие губы. — На новоселье хотела открыть. Да после такого позора не до новоселья!»
Катя достала из закромов посудного шкафа изящную маленькую кофейную чашку. По донышку с наружной стороны стояло синего цвета витиеватое клеймо в форме венка. «Чувствуется, что очень старинная. Наверное, здешние помещики в таких чашечках кофе смаковали, а я коньяк собираюсь пить. Но не из бокала же мне это делать!» — ее губы опять задрожали. Она налила в чашечку почти до краев, осторожно взялась за хрупкую ручку и одним глотком, крепко зажмурившись, опрокинула содержимое в рот. Резко обожгло горло. Катя сморгнула выступившие слезы.
Вскоре нервное напряжение ослабло, прошла дрожь. Она со вкусом сжевала две конфеты подряд.
«Ничего страшного, успокоюсь немного», — налила она себе еще чашечку. В голове приятно зашумело. Как будто кто убрал тяжелую плиту с груди — стало легче дышать. Посидела, подумала и налила еще. Потянулась к черешне. Рот обдало сладким терпким соком только что созревших плодов. «Сонечке понравится», — с умилением подумала Катя.
Вдруг из ее глаз ливнем хлынули слезы. Горькие, отчаянные слезы разбитых надежд.
«Господи, кому я сделала плохо? За что меня так?! Разве можно сказать про человека что-то, — и нет человека! Нет, неправильно, — путалась в пьяных рассуждениях Катя. — Человек вроде есть, а внутри вся душа сожжена. Пусто…»
Тонкая рука вновь потянулась к бутылке.
* * *
Пьяная Катя сидела в кухне, икала и разговаривала. На столе красовалась бутылка с янтарной жидкостью, початая коробка шоколадных конфет и тарелка с остатками черешни вперемешку с косточками. Стол усыпали хлебные крошки.
— Ответьте, что со мной не так, а? — вопрошала у натюрморта Катя, размазывая по щекам бегущие слезы. — Отчим терпеть не мог, Тиму не разрешили на мне жениться, на работу не приняли!
Она уронила голову на стол и глухо застонала. Вдруг неожиданно резко приподнялась над столом.