Надо же! Выходит, в Сети не врут. Здесь для клиентов и правда Рай. А то, как живет персонал, кого волнует?
– Здесь крутой владелец, если ему такое с рук сходит, – уважительно отозвался Коллингейм.
– Владельцы. У отелей разные владельцы.
– Но есть же кто-то главный? Кто-то следит за порядком?
– Не знаю, – пожала плечами косметутка. – Я над этим не задумывалась, чё.
Она доела пирожное и выжидательно уставилась на детектива.
– Сэм, а ты не дашь мне номерок? – послушно произнес он. – У тебя, наверное, уже следующая клиентка скоро. Мы могли бы вечерком…
Разумеется, никакого «вечерком» Алекс не планировал. Но, во-первых, вдруг что-то еще нужно будет уточнить. А во-вторых, если к делу удастся притянуть Майера, он мог бы по номеру пробить передвижения. Записав контакт, детектив доставил Саманту Локсби до ее кабинета, попрощался, вынужденно чмокнув в губы, и полез разбираться с тем, что свалилось к нему на комм от Олдмена и Марсо.
Детектив сориентировался по плану, где находится «Альбатрос». Оказалось, что в противоположную сторону от его отеля. Стоило собраться мыслями в спокойной обстановке, насколько она вообще может быть спокойной в сложившихся обстоятельствах. И не копаться же с оперативной информацией прямо на проходе, в самом деле? Алекс отправился к себе. Чтобы хоть немного сбить адреналин, бурлящий в крови, – пешком. В рекреациях отелей и крытых галерей по случаю тайфуна был аншлаг. Стихия бушевала не на шутку, и гости Парадиза обсуждали капризы природы, даже не подозревая, что рядом с ними происходят вещи пострашнее бури. Номер встретил хозяина пустотой и чистотой. Детектив рухнул в кресло и закрыл глаза. Глубокий вдох. Медленный выдох. Глубокий вдох. Ме-едленный выдох. Не время для паники. Всё, что могло случиться, уже случилось.
Он подался корпусом вперед и запустил комм. Прежде всего – сообщение от Генри. С учетом новых вводных, всё было ожидаемо. Криминальных заявлений по Парадизу были единицы. Ни одного дела по убийству. Ни одного изнасилования. Ни одного грабежа. Хотя по грабежам дело понятное: «вжик» по руке – и уже никаких грабежей. А в остальном? Где семейное насилие, драки, пьяные дебоши? Местные что, ангелы во плоти? Алекс не был специалистом в области культурной антропологии. Он был всего лишь детективом отдела по расследованию убийств. И, тем не менее, знал: единственное, что способно удержать человеческие существа от агрессии – серьезная внешняя опасность, против которой необходимо объединиться. Но даже это – не гарантия. Ныне уже покойный Джозеф Фит говорил, что человечество погубят жадность и гордыня. Нам свойственно судить о людях по себе. Поэтому профессор забыл самую страшную угрозу для человечества – глупость. Она не ведает границ. Она вообще ничего не ведает, это же глупость. Так вот, даже зная, что выжить можно только вместе, некоторые умудряются воровать, насиловать, убивать… Что говорить о людях, живущих в комфортных условиях? Однако Парадиз был исключением. Напарник говорил, что встретил несколько заявлений о сексуальных домогательствах на Парадизе, но не в отношении аборигенов, а на спутников для отдыха. И дела заводились, соответственно, на планете проживания заявителей. Было несколько дел о пропаже граждан. Точнее, дел было девять. Все – за последние восемь лет. Заявления по пяти из них были позже отозваны. При этом ни одно из них не было открыто на Парадизе. Впрочем, Себастьян наглядно показал, как здешняя охрана правопорядка реагирует на потерпевших. А ведь китиарец наверняка был более настойчив, чем средний гражданин Союза. Опять же, заявители, как правило, были с других планет. Там они обнаруживали пропажу, там и обращались в полицию. Генри прислал не только общую статистику преступности, но и сами дела. Кайса правильно описала портрет жертвы: молодая, одинокая – экстремально одинокая – женщина. Данных для статистически достоверных выводов было недостаточно, но, на первый взгляд, внешность не была фактором отбора. Из сведений о пропавших следовало, что все они имели покладистый характер. Бледная моль во всей красе. Итак, восемь заявлений, пять отозванных, по трем оставшимся – полная тишина. А всё почему? Потому что за них не брался Алекс Коллингейм. Правда, сейчас нужно как-нибудь сделать так, чтобы руки не тряслись. А то взяться-то он может… А удержать?