И это сразу стало понятно по взгляду его величества короля Каллума, который вошёл в священную рощу первым — степенно, не торопясь. Вполне себе благостное выражение его лица сменилось явным недоумением, когда он окинул взглядом Атайра, который словно бы прирос к месту, а затем и меня. Захотелось одёрнуть тунику, но бестолковая суета сейчас будет явно лишней.
— Ваше величество. — Я поклонилась, стараясь сохранить невозмутимый вид.
Как будто так и надо.
— Что здесь произошло? — Каллум ускорил шаг.
За ним на поляну вышел Харелт — кажется, совершенно безмятежный. Он оглядел нас с таким участием, словно уже заранее знал, что здесь увидит.
— Мхадах решил нас немного искупать в озере, — проговорил Атайр.
— Принесите из моей лодки шерстяное покрывало для ниэннах! — едва повернув голову к сопровождению, велел Каллум.
От стражников тут же отделился один и быстро скрылся на тропе, уводящей прочь из рощи.
Но к святилищу уже подтягивались и другие люди — приближенные принца и самого короля. Затем показался и мой отец с вархассцами. И единственное, чем он выдал страшное негодование, что наверняка его охватило, стоило ему увидеть мои вопиюще открытые ноги, — это глубокий вздох и чуть опущенные в мучении веки.
Зато Илари едва на месте не взвился. Его глаза налились слепым гневом, пальцы сами сжались на рукояти ножа — единственного оружия, которое разрешено было взять с собой к святилищу. И, похоже, лишь необходимость сохранять свою стражу и подобающий вид вархасского посольства заставили его сдержаться от того, чтобы немедленно не оттащить меня от принца, который как ни в чём не бывало встал рядом со мной. Этакая дикая парочка, только что вышедшая из самой чащи.
А вот принцесса пришла, кажется, в полный восторг, увидев нас, — против явного возмущения своих старших товарок, которые тут же зашептались, осуждающе оглядывая меня. И восхищённо — только слепой не заметит — принца.
— Значит, святилище приняло вас. — Харелт остановился между двумя камнями, наблюдая, как к центру очерченного ими круга вархассцы тащат жертвенную тушу телёнка. Кровь с него капала на траву, почти не вытоптанную, и тут же впитывалась в землю.
— Наверное, можно сказать и так, — согласился Атайр. — Мы даже оказались в Сиде.
Каллум вскинул голову. Его густые брови сошлись у переносицы, хмурые складки перечеркнули высокий лоб. Похоже, о сыне он многое знал. И это его тревожило очень сильно, хоть показать того он не хотел никому.
— Этого быть не может! — возмутился отец, будто Старые боги должны были прежде его спросить.