Доктор постучал по кастрюле. Нелли взвыла и снова судорожно попыталась стянуть посудину с головы.
– Нет милочка, поздно трепыхаться, раньше надо было думать, прежде чем совать голову в кастрюлю, – назидательным тоном произнёс доктор.
– Это не я! Меня туда засунули! – Нелли начала размахивать руками и метаться по маленькой кухне.
– Понятно. Вяжите её, – махнул доктор дюжим санитарам.
– Нет! Не надо! – снова завопила Нелли, что есть мочи.
– Ничего, не расстраивайся, скоро будешь как новая. И кстати, потребуется слесарь, кастрюлю, как понимаю, мы снять с её головы не сможем, – деловито добавил доктор.
На Нелли надели смирительную рубашку, но женщина продолжала выть и извиваться. Один из санитаров попробовал снять кастрюлю с головы женщины, но она заорала ещё громче и попытки были тут же прекращены.
– Ну что ж, едем. До свидания, – доктор отсалютовал и вслед за санитарами вышел из квартиры.
Анна умыла, переодела Лену в чистое платье и подвела к сидящему на диване Анатолию. Девочка тут же забралась к нему на колени, обняла и затихла.
– Как поживает моя принцесса? – ласково спросил Лазарев.
– Хочу домой. Мне здесь очень плохо, – девочка покосилась на Максима и Анну.
– Ладно, вы пообщайтесь, а я пока с Анной поговорю, – Максим подмигнул Леночке.
– Толя́, когда ты меня заберёшь отсюда? – девочка прижалась и обняла его за шею.
– Милая, всё не так просто. Не могу тебя забрать, но буду приезжать в гости, как раньше.
– Но мне здесь очень плохо, они всегда злые, жадные. Они запрещают мне рисовать. Говорят, нельзя, потому что я должна всё забыть. А я рисую тебя, Ирэн, Вивьен, океан.
– Смотри, что привёз. Новая красивая шуба, сапожки, шапочка. Теперь тебе будет тепло в любой мороз, – Анатолий развернул пакет.
– Ах, какая она мягкая и шелковистая, – девочка погладила мех и прижала к лицу.
– Леночка, а где твой любимый «лимончик»? Ты всё ещё прячешь его под подушку, когда спишь? – Анатолий задал вопрос ласковым тихим голосом.
– Мой любимый большой жёлтый бриллиант? У меня его больше нет… – Леночка грустно вздохнула.
– А куда же он делся, ты так любила с ним играть, – задал следующий вопрос Анатолий.
– Его дядька забрал, – в синих глазах появились слезы.
– Какой дядька?
– После того, как я чуть не умерла, к нам теперь часто дядька стал ходить. Он приходит и спрашивает, как я живу. А я говорю, что плохо живу. Домой хочу… – прошептала Леночка и прижалась к Анатолию.
– Этот дядька, кто он?
– Не знаю. Он потом ругает этих… ну тех, кого я должна звать мама и папа…
– За что он их ругает? – Нахмурился Лазарев.