Преодолевая сопротивление нейроблокатора, я открыла еще одно окно с записью камер из кабинета советника. На экране отобразилось красивое лицо тридцатилетнего мужчины, гладко выбритого, в белой рубашке и дорогом сером костюме. На запястье поблескивал металлический браслет управляющего модуля голографического планшета, а на пальце тускло мерцала полоска платинового кольца-артефакта.
Вчитавшись в названия шести файлов, он нервно потянул узкий черный галстук, ослабляя узел, и потянулся к стоящему в стороне стакану с водой и лимоном. Кажется, находка порадовала Ника. Сделав пару глотков воды, он ткнул пальцем в пятый файл, но кто бы сомневался? Правильно, нафиг информацию, главное — уметь мной управлять.
Перед советником открылось текстовое окно с таблицей командных кодов. Предполагается, что хозяин сможет активировать мои протоколы, используя голосовой ввод. Кодовые фразы были довольно длинными, но запомнить их было несложно.
Еще бы. Я же сама их писала. В эту самую минуту господин любопытный советник удивленно смотрел на столбцы таблицы, в которые напротив названия протоколов были вписаны… скороговорки.
Ой, подумаешь. В конце концов, пока будут пытаться мной управлять, подтянут свою дикцию. Можно сказать, что я забочусь об ораторских способностях своих хозяев.
А еще будет забавно наблюдать, как серьезные люди с серьезными лицами будут упорно кричать мне скороговорки, ожидая активации протоколов. Я уже упоминала, что часть скороговорок были матерными? Такими скриптами я пометила самые важные протоколы. Таким образом у хозяина возникнет моральная дилемма: сохранить лицо или попытаться надавить на меня против моей воли.
Судя по тому, как сосредоточенно зашевелились губы Никериона, он прямо сейчас пытался заучить некоторые коды. Если бы не нейроблокатор, мне, возможно, было бы даже жалко парня за его тщетные старания.
Усердно сохранив все коды на свой планшет, советник перешел ко второму по информационной значимости файлу — шестому. На его голоэкране открылся текстовый документ с договором купли-продажи. Такой документ мог бы прояснить наименование моего производителя и имя человека, который меня заказал. Однако не все так просто.
В графе продавца стояло всего одно слово: Представитель. Ни чей представитель, ни кто он, ни данные его чипа зафиксированы в документе не были. Это было просто слово-отмазка, чтобы чем-то заполнить графу. Производитель также не был указан. Все, о чем мог сообщить советнику этот документ, это имя человека, который меня купил.
Визар Шторм.
Отец Леля и бывший президент Сатеона был тем, по чьему заказу меня доставили в правительственную резиденцию. Но даже не это было главным, а то, каким числом датирован документ.