Лишь позже выяснилось, что Вулф не обратил на это внимания. Послышался шум спустившегося лифта, и появился Вулф с «Газетт» в руках. Он кивнул направо и налево и направился было к своему столу, но Остер встал и протянул ему руку. Вулф остановился, отрицательно качнул головой и, пробормотав «Моя кисть», — прошел к своему креслу.
— У вас повреждена кисть руки? — поинтересовался Остер, усаживаясь.
— Да. В свое время. — Вулф взглянул на Уиппла. — Вы встречались с сыном?
Уиппл ответил утвердительно.
— Он принял мое предложение?
— Его принял я, — заявил Остер; адвокат говорил глубоким баритоном, гулким, словно эхо, отскакивающее от стен. — Я его защитник, я и принимаю решения.
Вулф не обратил на него внимания.
— Я должен быть уверен, — сказал он, обращаясь к Уипплу, — что ваш сын знает о моем решении и одобряет его. Вы сообщили ему…
— Ну, это уже наглость! — вмешался Остер. — Вы же отлично знаете, Вулф, что только адвокат наделен исключительным правом выступать от имени своего подзащитного. Ну, а если не знаете, то мне остается лишь признать, что вы более невежественны, чем следовало ожидать. Я удивлен. Нет, я поражен! Не исключено, что мне придется пересмотреть свое согласие на ваше участие в деле.
— Вы закончили, мистер Остер? — спокойно обратился к нему Вулф.
— Я сказал, что мне, возможно, придется пересмотреть свое согласие на ваше участие…
— Я вас спрашиваю: вы закончили?
— Да.
— Прекрасно. Я умышленно довел вас до такого состояния. Мне хорошо известны ваши права. Но меня сейчас интересуют мои права. Мне, естественно, хочется как можно лучше выполнить поручение мистера Уиппла, поэтому я начну с предположения, которое вы наверняка отвергнете. Я предвидел, что мы обязательно поссоримся, и решил сразу показать, какой я капризный и упрямый. Уж если стычка неизбежна, решил я, лучше сразу начать с нее, а там посмотрим, может, и договоримся. Так вот. Мое предположение заключается в том, что Сюзанну Брук убил не Данбар Уиппл, а кто-то другой, либо связанный с Комитетом защиты гражданских прав, либо даже сотрудник его аппарата. Другими словами…
— Вы не ошиблись, я никогда не соглашусь с подобным предположением. — Остер живо повернулся к Уипплу. — Нет, он невозможен. Вы только послушайте его! Он невозможен!
— А вы бездарь и путаник, — ответил Вулф, но не зло, а словно констатируя факт, не требующий доказательства.
Остер на время лишился дара речи и, выпучив глаза уставился на Вулфа.
— Если уж вы взяли на себя защиту Данбара Уиппла, — продолжал Вулф, — по крайней мере поинтересуйтесь, на чем основано мое предположение, прежде чем отвергать его. Это действительно только предположение, не больше — надо же с чего-то начинать. Пока бесспорно одно: убийца знал и адрес квартиры мисс Брук, и то, что она в тот час находилась там или обязательно придет. Это был не обычный грабитель, он не взял ни драгоценностей, ни денег — хотя бы для маскировки истинных мотивов преступления. Вряд ли о второй квартире мисс Брук знал широкий круг людей; судя по сообщениям газет, о ее существовании были осведомлены лишь несколько человек. Надо выяснить, кто они, и начинать поиски следует с наиболее вероятного места — с Комитета защиты гражданских прав. Я хочу спросить вот о чем. Данбар Уиппл — ваш подзащитный. Если бы удалось доказать его невиновность, разоблачив подлинного преступника, оказавшегося, скажем, сотрудником организации, юрисконсультом которой вы являетесь, и если бы решение о разоблачении зависело только от вас, вы бы пошли на это?