ПРОЛЕТАРСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ И СОЛДАТСКИЕ ШТАНЫ
Теперь история о том, как капитан Скопцов "купил" меня на пролетарском интернационализме.
Это произошло вскоре после моего разговора с парторгом роты насчет наших грабежей среди освобождаемого от фашистского ига населения (я уже упоминал о споре между особистом и капитаном Семыкиным, самонадеянно заявившим, что его люди никогда его не продадут). Единственный, кто знал об этом споре, был, конечно, Колька Шумилин, он мне потом обо всем рассказал.
Дело было так. Однажды особист меня вызвал поиграть в шахматы и, когда партия перешла в эндшпиль, начал разговор.
- Сердце обливается кровью от того, что творится. Разве этому нас учили Маркс, Энгельс, Ленин и товарищ Сталин? Как будут нас вспоминать в тех странах, которые мы освобождаем от фашистов? Грабим, мародерствуем, насилуем... Что по этому поводу думаешь, Ларский?
Капитан Скопцов подцепил меня под самую душу, и я ему выложил все, что у меня на душе накипело. Я уже знал, что с "Рыбкой ищет" надо держать ухо востро, но когда речь шла о пролетарском интернационализме, мне было на все это наплевать. Тут "Рыбка ищет" меня и купил.
- Насчет безобразий на фронте и ограбления трудящихся полностью с тобой согласен, - сказал он, выслушав мой пламенный монолог. - Но почему о своей саперной роте умолчал? Разве у нас с тобой нету фактов мародерства и грабежа?
Рассказать ему об этом означало бы подписать себе смертный приговор. Бывший уголовник Бес не остановился бы ни перед чем, если бы узнал, кто его продал...
"Рыбка ищет" как будто прочитал мои мысли.
- Разглагольствовать мы умеем, а как до дела доходит - мы в кусты, шкуру свою спасаем. Если бы наши отцы так поступали, и революции бы не было, и трудящиеся в нашей советской стране до сих пор бы стонали под гнетом буржуазии.
Прежде я никогда не слышал от особиста подобных речей. Лучше бы он меня по-матерному выругал!
Кровь бросилась мне в лицо, я вспомнил папу, дядю Марка и его маузер. Я, сын революционера, испугался какого-то уголовника?!
- Будут факты, товарищ капитан! - пообещал я, хотя внутри у меня все при этом похолодело.
- Завтра принеси в письменной форме в три часа дня, - закруглился капитан Скопцов.
И тут, наверно, он поторопился объявить командиру роты о своем успехе. Еще не прошло и дня до того, как я должен был прийти с фактами к особисту, как ко мне подошел Мильт и сказал:
- Кто продал-то, ты небось? Кроме тебя некому, я вашу нацию наскрозь вижу!
Мне было все равно, я уже свыкся с мыслью, что долго не проживу, но зато погибну не как придурок, а как борец за пролетарский интернационализм.