- Что-то слишком много у вас недоразумений, рядовой Ларский! Учитывая это, мы решили еще разок проверить ваш патриотизм и преданность делу Ленина - Сталина, - сказал подполковник. И добавил многозначительно: - В боевой обстановке...
- Товарищ подполковник, я ведь демобилизоваться должен как непригодный к военной службе! - оторопел я, а в голове промелькнуло: "С Японией война закончилась, неужели в Грецию хотят послать?!"
- Пока ваш вопрос политорганы не решат, вы все равно демобилизоваться не сможете! - оборвал меня подполковник. - А решение этого вопроса будет зависеть от того, как вы себя проявите на новом месте службы.
Мне стало ясно: политотдельские придурки решили перепихнуть меня вместе с моим не предусмотренным уставом партии "делом" в какую-нибудь чужую часть - пусть тамошние придурки ломают себе голову, как со мной быть. Но "боевая обстановка"?
Подполковник все разъяснил.
- Верховный главнокомандующий генералиссимус Советского Союза товарищ Сталин поставил перед Прикарпатским военным округом боевую задачу: ликвидировать бандгруппы бандеровцев - местных буржуазных националистов, еще орудующих на территории Советской Украины...
Я аж похолодел. "Хорошенькую свинью подложил мне лейтенант Кваша, живьем в партию оформил вместо погибшего за Родину, чтобы смухлевать на показателях. Ему что! Он демобилизоваться успел, а мне расхлебывать", - невесело подумал я.
- На Станиславщине, где стоят части нашей 38-й армии, наблюдается повышенная активность противника...
Я с замиранием сердца ждал, чем же подполковник закончит.
- В частях нашего корпуса развернулся почин патриотов-добровольцев, желающих принять участие в ликвидации бандеровских банд. Товарищ Ларский, политотдел рекомендует также и вашу кандидатуру. Надеемся, что вы вернете доверие партии, - закруглился подполковник.
- Служу Советскому Союзу! - рявкнул я. Что мне еще оставалось делать?
Так вместо демобилизации и гражданской жизни я снова загремел на фронт после того, как смолкли пушки и наступил наконец долгожданный мир.
Воинскому уставу, дракону-старшине и ненавистному строю я решил предпочесть должность придурка при полковой политчасти - благо свою солдатскую карьеру начинал "богомазом" на Переведеновке и блестяще продолжил на "Горьковском мясокомбинате". О роли наглядной агитации в политмассовой работе я не буду распространяться. Скажу лишь, что в мирные дни мне жилось привольнее, чем в военные годы. Вместо вонючей политуры, которой разводили краски, мы с полковым агитатором лейтенантом Ивановым пили закарпатскую горилку, выменивая ее на кумач. Дефицитную материю, которая пользовалась спросом у сельских баб, мы выкраивали за счет экономии на лозунгах - что, впрочем, особого ущерба наглядной агитации не наносило.