Но уезжали мы утром 20 октября с пригородного перрона Казанского вокзала. Интенданты беспокоились: фашистская авиация налетала на Рязань, железную дорогу бомбили...
Слава богу, пронесло - опасный участок пути наш эшелон благополучно миновал. Мы ехали из столицы Родины Москвы, встречая по пути воинские эшелоны, спешащие на запад. Вечером 20 октября на одном из разъездов к нам подбежали бойцы со встречного эшелона и стали спрашивать: "Неужели правда, что фашисты приблизились к Москве на 250 километров? (Если бы так было!) Как же такое допустили?!"
Это были сибирские стрелки с Дальнего Востока, одетые в овчинные полушубки. Их дивизия стояла против японской Квантунской армии и теперь перебрасывалась против немецко-фашистской армии. Они даже не знали, что в действительности под Москвой стряслось, но кто тогда толком знал настоящую обстановку?
х х х
Историки утверждают, будто Наполеон потерпел поражение потому, что захватил Москву, "спаленную пожаром”, как выразился М. Ю. Лермонтов.
16-17 октября брошенная на произвол судьбы столица СССР Москва досталась бы фашистам в целости и сохранности вместе с оставшимся в ней несознательным населением, всеми припасами и промышленными предприятиями, не успевшими эвакуироваться.
За то, что этого непоправимого несчастья не произошло, надо благодарить только Бога и штабных придурков.
Меня могут спросить: "Как ты, рядовой нестроевик, берешься судить о таких материях? При чем тут какие-то штабные придурки?
Конечно, я не кончал Военной академии, как мой папа. Зато я долго был заштатным писарем у полкового инженера (по совместительству с обязанностями связного саперной роты и помощника кашевара), а потом за каких-нибудь два месяца прошагал все штабные ступени, начиная с должности писаря-картографа штаба 119-го отдельного саперного батальона и кончая должностью писаря-картографа оперативного отдела штаба третьего горнострелкового корпуса.
Поднимаясь по служебной лестнице, я не повстречал на своем пути ни одного старшего офицера или генерала с академическим дипломом ни в штабе полка, ни в штабе дивизии, ни в штабе корпуса, так что сам по себе факт, что я не кончал академии, не является доказательством моей оперативно-штабной неполноценности.
Я совсем не хочу этим сказать, что я мог бы командовать корпусом вместо легендарного генерал-майора Веденина, который, по единодушному мнению всех его подчиненных, в военном деле не смыслил ни уха, ни рыла. К слову добавим, что после войны генерал-майор Веденин, которого между собой в штабе звали не иначе как "говнюком”, стал генерал-лейтенантом и комендантом московского Кремля благодаря его супруге, служившей машинисткой в ЦК.