Глава IV. ПРИДУРОЧНАЯ КАРЬЕРА
ОРДЕНА-МЕДАЛИ НАМ СТРАНА ВРУЧИЛА...
До конца жизни не забуду ночную панораму Керченского плацдарма, которая открылась передо мной, когда наше маршевое пополнение прибыло к месту переправы. Это было что-то грандиозное, сравнимое, быть может, с извержением Везувия в последний день Помпеи. У меня дух захватывало. Судя по всему, приближался мой звездный час.
Было приказано не курить, чтобы не выдать противнику наше месторасположение. Погрузка на катера происходила в напряженной обстановке, в страшной спешке. Я ночью плохо видел, а тут еще вспышки меня ослепляли, но я крепко держался за своих друзей Ваську и Сашку, чтобы не потеряться. И вот наконец катера двинулись к крымским берегам, туда, где гремел страшный бой. Однако в эту ночь нас в бой не бросили. Нас водили по каким-то оврагам и склонам, строили, перекликали по фамилиям. Видимо, происходил заключительный этап сдачи маршевого пополнения. Роту, в которой находились мы с Васькой и Сашкой, построили на открытом ветру бугре, где нас уже ждали "покупатели". Они ходили в темноте вдоль строя и кричали:
- Саратовские есть?
- Тамбовские есть?
- Рязанские есть?
- Курские есть?
Каждый командир роты искал своих. Сашка был из Днепропетровска, Васька - сумской, я - москвич, но таких не выкликнули.
Не знаю, почему Сашка закричал: "Есть курские!"
- Сколько вас? - спросили из темноты.
- Трое! - ответил Сашка.
Итак, вместе с Сашкой и Васькой я был зачислен в "курские". Мы пролезли в какую-то дырку и втиснулись в груду спящих прямо на земле тел.
Утром, проснувшись, я, ожидавший чего-то сверхгероического, был страшно разочарован: вместо захватывающей дух феерической картины я увидел унылые холмы без единого деревца и непролазную грязь, в которой копошились перемазанные с ног до головы люди.
Я с Сашкой и Васькой оказался в 4-й стрелковой роте, которой командовал пожилой капитан Коломейцев. Когда наше пополнение утром построили, чтобы распределить по отделениям и взводам, я к своему изумлению обнаружил, что портной Сашка из рядового превратился в... старшину, а сапожник Васька, бывший самым заядлым придурком в запасном полку, произведен в... сержанты! Свои солдатские погоны они поснимали и достали из вещмешков старые, соответствующие их фронтовым званиям. Вот тогда-то я впервые уразумел, о чем писал уже выше, отчего придурки в нашем запасном полку так и не были пойманы ни одной комиссией. Не успел я прийти в себя, как в строю из комсорга маршевого эшелона - офицерская должность! - превратился во второй номер ручного пулемета системы Дегтярева в стрелковом отделении, которым командовал Васька, во взводе, помощником командира которого ротный назначил Сашку.