Она нахмурила брови.
– Ой, надо же, а я-то думала война – это завоевательное территориально-экономическое «мероприятие»! А тут еще у нас оказывается династия какая-то не такая, как надо.
– Смейся-смейся, – хмыкнул он, скручивая сигаретку: – запомни мои слова. Мы – прокляты, и этим все сказано. Ты – тоже.
– Вот спасибо. – Девушка скривила недовольную гримасу. Спрятав руки, она тяжело вздохнула и облокотилась на край стенки: – Мне иногда кажется, что все мною сказанное летит куда-то в пустоту. В бездну отчаяния и ненужного нытья. Я говорю-говорю, а в ответ мне – тишина, страшная и жестокая.
– К чему это?
– Ты меня не слышишь!
– А ты меня не слушаешь!
– Дядя… – Она закатила глаза. Спину обдавало неприятным холодом и оттого создавало еще более неудобное положение. «Зря я начала это. Нет слов, все тщетно».
Дядя Алик, младший брат отца. Самый приятный человек на свете, но больно падок на красивые ножки и декольте поглубже. И от этого, как я считаю, у него все беды. Сам-то он не глупый, я люблю беседы в его компании, но стоит ему кем-то увлечься, былого недюжинного ума в голове будто и не было никогда.
У него есть теория о «Вагнеровской породе», которая время от времени успокаивает его в любой неловкой ситуации. Гласит она о том, что нам, членам «клана Вагнер», не везет в личной жизни. Как и от кого из предков произошло начало этого закона – мне неизвестно, но дядя как-то дал намек, что виной тому дед. Как назло, ни одного, ни другого деда я не знала. Впрочем, это может быть обычной уловкой для утешения своего самолюбия.
Как бы то ни было, эту теорию я также усвоила очень давно, и за это время она порядком мне надоела.
Я закрыла глаза и уставилась в небо. Говорить что-либо бесполезно. Благо погода сегодня хорошая для раннего апреля. Штиль, солнце, отсутствие грязи. Хорошо, безмятежно. Еще бы быть услышанной, о большем и мечтать не смею.
– Хорошая весна в этом году будет. Зеленая.
Я со злобой фыркнула. Такое резкое переключение на нейтральную тему всегда меня уязвляло.
Дядя продолжил: – А разве нет?
Мне удалось восстановить спокойствие, пусть и подавляя противоречивые чувства.
– Да нет, все правильно. Мне это другое напомнило. Ну, снова про мать. Я в последнее время заметила, что у нее в гардеробе появилось слишком много вещей. Чем теплее сезон, тем труднее закрывается шкаф. И ладно бы они просто существовали, она их демонстрирует. Причем знаешь, так навязчиво, что даже отталкивает. Ну, сам представь, вот подходит она к тебе и говорит: «Боже, что же мне надеть: зелененькое или… зелененькое? Но это другое зелененькое, чуть более светлое! Это важно видите ли!» Да на кой черт у меня спрашивать это? Я что, в моде разбираюсь? Я вообще не люблю зеленый цвет. Он всюду: на заборах, на домах, на ненавистных лицах, что терпеть не могут вставать по утрам.