– Не знаю, бабуль, – с досадой ответила я: – невкусный чай. Не знаю что делать. Травяной, ягодный, цветочный, фруктовый покупала. Не понимаю что не так.
Она задумалась. За все это время я стала с ней совсем откровенна, но она все также не впускала меня в свой мир.
Наступило неловкое молчание.
– Бабуль, а как это получилось?
Высвободившись от раздумий, она даже слегка вздрогнула.
– Получилось что?
– Вся эта ситуация. Мы никогда не разговаривали об этом. Мы… Мы вообще ни о чем не разговаривали. Никогда. Ты всегда сидишь за столом с мамой и тетушками. Мне казалось, что ты солидарна с их мнением, а тут… Ты, оказывается, не против моих друзей. Как это получилось?
Присев на лавку, она тяжело вздохнула. Стуча пальцами по деревянной сидушке, она обдумывала, как начать это непростое объяснение.
Она никогда не жаловала моего отца и называла его ненадежным человеком, но при этом она спокойно воспринимает мои прогулки допоздна.
В конце концов, она встала и ушла в свою комнату. Я неслышно щелкнула зубами. Казалось, что та снова уклонилась от ответа. Поэтому, я ничего не ожидала и села допивать Артурин чай.
Она подошла ко мне спустя минут 10, обнимая толстый фотоальбом в кожаном переплете с миллиметровым слоем пыли на поверхности.
– Смотри, твой дедушка.
Я чуть кружку не уронила.
– А это… Ты?
Она посмеялась: – Я.
Подумать только. На меня смотрела молодая девушка в ситцевом платье легкого покроя. Как много черт я унаследовала от нее.
Мужчина, что именовался моим дедушкой, был выше ее на две головы. Держался он ровно, высоко задернув подбородок, смотрел прямо.
– Суров. – Подметила я.
– Это он на фотокарточке такой, – она, посмеявшись, махнула рукой: – он был хорошим человеком. Жаль, ни ты его, ни он тебя не застал.
На ее глазах выступили слезы. Мне стало неловко от сложившейся ситуации. Я знала, что никак не смогу ее утешить. Это лишнее. Я могу только продолжить наш диалог.
– А почему ты никогда о нем не рассказывала?
– О мертвых должны помнить те, кто застал их живыми. Что толку рассказывать тебе о том, кого ты никогда не увидишь.
– Хорошо, но… почему мама не рассказывала мне о нем?
Она закрыла альбом и отвела от меня глаза. Ей будто было стыдно за что-то.
– Он ушел давно. Ей не было и десяти лет. Девочкам и того меньше. Несчастный случай. Ушел на работу, вернулся в гробу. – Ее голос держал так, что теперь слезы выступили и у меня. – Она злится на него. Эта обида всегда внутри нее.
– За что злится-то?
– Он умер, а с его смертью все пошло наперекосяк. И денег не хватало, и не росло ничего. Даже дом начал сыпаться на щепки. Мы очень долго шли к тому, что у нас есть сейчас.