Подло. Нет слов.
– Значит, мы только исподтишка можем действовать? – Крикнула я ему вслед.
Он не обернулся.
– Это тот, что надпись написал?
– Ага. – Ответила я Артуру, поджав губу до крови.
Ох, как бы я хотела настучать ему по голове, но знаю, что не смогу.
– Иди домой. – Негромко сказал Артур, не отводя взгляд от фигуры, что вот-вот уйдет за горизонт.
– Что ты…
– Доверься мне.
Не дождавшись моего ответа, он пошел вслед за ним.
Я же стояла столбом. «Пойти или не пойти?… Нет, больше в стороне оставаться нельзя. Я не могу помочь Алисе, так может, Артуру хотя бы помогу?»
И я уже шагнула вперед, но что-то остановило меня.
Я представила, как бабушка, что оказалась позади, крикнула мне: – Иди сюда.
Меня впечатляли ее частые прогулки, поэтому теперь я могла ее увидеть где угодно. Все-таки, факт того, что бабушка вышла в свет – имеет свои побочные эффекты.
В моей фантазии она была непоколебима, как тогда, с матерью: – Ты не можешь исправить все на свете.
– Но… но бабушка! – Говорю я ей: – Они же поубивают друг друга!
– Нет, не поубивают. У них кишка тонка.
Меня окатывает неприятным ветерком в лицо.
– Что ты такое говоришь?!
– Хорошо, иди. Но с твоим присутствием ничего не изменится.
– Но…
– Не могу понять, ты ему не доверяешь?
Я опускаю руки.
– Может, я хотя бы тут подожду?
– Может. – Она снова одаряет меня светлой улыбкой. – Дай им шанс. Если будет хуже – это их опыт, не твой.
Поднимался сильный ветер, разбрасывая по воздуху семена одуванчиков. Я уже и забыла, что почти все отцвело. Желтых цветов давно и в помине не было. Да, приближалась осень, это не остановить. Теперь наступала пора желтых листьев. На душе и без того было много тоски.
Вдоль дороги все еще проступала зелень.
Недолго думая, я сняла кроссовки и медленно шла навстречу к ним.
Закрыла глаза. Втянула свежий воздух. Я чувствовала ступнями прохладу. Это было не совсем то ощущение, что в детстве, но зато создавало новое. Безмятежность, которая отдавалась в сердце беспокойством. Ожидание чего-то далекого и близкого одновременно. Чувственный опыт, напоминающий мне о том, что я все еще живой человек, пусть и ребенок для кого-то. Неблагодарная дочь, непонимающая соседка, глупая племянница, ненавистная падчерица и бестолковая ученица. Все это – грани одной меня. Но… я всегда была другом. Не Ринкой, не Ринушкой, не Риночкой. Риной. Другом. Хорошим другом. Надежным. Человеком, которому можно было доверить самое сокровенное. Лампочкой, которая горит. Которая может поменяться. Которая может выкрутиться из чего угодно.
Чувство приобретенного смысла пронзило меня. Я знаю, что должна делать. Я должна следовать здравому смыслу, а не чьему-то убеждению. Никакая порода не должна останавливать меня.