Necrous-2. Судьба по сценарию (Карамзин) - страница 35

– Не двигайся, ублюдок, а то убью! – голос был мужской, грубый и очень резкий. Еще до того, как я осознал смысл выкрикнутого, рванул с перепугу с места и за несколько секунд перебежали в соседний двор. В спину мне никто не стрелял, и дожидаться, пока будут, я не стал, отправившись дальше, постоянно оглядываясь и успокаивая бешено бьющееся сердце и частое дыхание.

На этот раз мне повезло наткнуться на спрятанную в кустах за гаражами полицейскую машину. Иномарка, раскрашенная в бело-синий цвет, была намерено завалена ветками и простояла тут уже довольно давно. Наверное, спрятавший так и не пришел за ней в итоге. В салоне не было абсолютно ничего кроме застоялого воздуха, а вот багажник смог порадовать двумя коробками с патронами двенадцатого калибра. Оружия, к сожалению, не было, но это не удивительно. Еще здесь был небольшой огнетушитель, и я решил его прихватить, ведь за него, возможно, что-то удастся выменять в убежище. Большая часть дня была уже позади, и до темноты оставалось не так много времени.

Обходя блуждающих зараженных и избегая открытых местностей, я проходил через один из дворов, где кое-что привлекло мое внимание. В окне четвертого этажа пятиэтажного жилого дома, я увидел ребенка. Мальчик или девочка, разобрать было нельзя, но то, что это ребенок на вид лет девяти, сомнений не вызывало. Он тоже увидел меня и, когда взгляды пересеклись, скрылся за шторой. Показалось мне или нет, одно я знал точно: детей в нынешнее время в мертвом городе точно быть не должно, это не нормально. Кое-где на детской площадке ходили зараженные, чтобы не привлекать к себе их внимание, я быстро пересек двор и забежал в открытый подъезд. Как забежал, так и выбежал, только еще быстрее и на ватных ногах. В подъезде скрывалась целая банда зараженных. На первом этаже я видел только малую их часть, остальных услышал. Знаете такой гомон толпы, который бывает в гардеробе кино или театра после выступления, где несколько сотен человек стоят в очереди и болтают? Здесь было то же самое, только вместо разговоров и смеха были стоны, рычание и подвывание. Дверь в подъезд, прежде чем оттуда повалили мертвяки, я подпер урной и отошол перевести дыхание. Такие неожиданные встречи могли бы свести с ума непривыкшего человека, но я видел и похлеще, поэтому только тихо выругался. В соседнем подъезде было тихо и пусто. Немного пахло мертвечиной, и где-то что-то капало. Эхо разносило любой шорох по этажам, поэтому любая опасность была бы мной обнаружена заранее. Другой вопрос, что звуки, производимые мной, тоже могли привлечь к себе лишнее внимание. Стараясь ступать медленно и бесшумно, я поднялся до последнего этажа, не встретив по пути ни одного зараженного. На некоторых этажах кислый гнилой запах смешивался с запахом гнилой человеческой плоти и дерьма, но все двери, как правило, были закрыты. Только из одной квартиры на предпоследнем этаже я слышал, как зараженный, постанывая, скребется в закрытую дверь. Многие закончили свой жизненный путь вот так, запертыми у себя в домах. Поднявшись на крышу, я почувствовал другой воздух. Не такой, как внизу, на земле, здесь он был прохладнее и свежее. Немного полюбовавшись мрачными пейзажами и надышавшись воздухом, я обошол крышу по периметру. Вокруг все было спокойно, и я заглянул в люк, ведущий в подъезд, полный мертвяков. Даже на верхнем этаже их было около десятка, а смердело оттуда так, что я отпрянул. На задней стене дома я обнаружил отвесную пожарную лестницу. С неё можно было попасть на балкон одной из смежных квартир с той, где я видел ребенка. Спустившись до четвертого этажа, я шагнул на балкон и через пыльное стекло, сложив руки, заглянул внутрь. Чистая опрятная однокомнатная квартира, судя по старомодной мебели и ковру на стене, раньше принадлежала старикам. Больше ничего и никого в квартире видно не было. Аккуратно разбив стекло, я просунул в дырку руку и открыл дверь изнутри. В нос сразу ударила вонь гнили и разложения, но еще до того, как я успел насторожиться, увидели дохлую собачонку, лежащую в луже давно высохшей крови. Рядом стояла швабра, ею, вероятно, пытались эту кровь вытереть, но только размазали по полу. Закрывая нос рукой, я направился в прихожую, но оттуда навстречу вышел жуткого вида тощий дед в одних трениках. Он уже буквально разлагался на ходу, но каким-то чудом все еще шевелился и медленно напирал на меня. Бедолага был так слаб, что не мог даже поднять руки, как это делали остальные зараженные, нападая на жертву. Швабра, перепачканная в засохшей собачей крови, с хрустом оторвалась от пола. Взяв её за черенок, я со всей силы ткнул в лицо приближающемуся старику. Палка угодила прямо в глаз и мягко провалилась в череп. Старик осел на пол и затих, уперевшись в пол торчащей из лица шваброй. Жуткая херня, но, наверное, он сказал бы мне спасибо. По крайней мере, теперь он был мертв по-настоящему. Тихонько приоткрыв входную дверь, я выглянул в подъезд и облегченно выдохнул. Здесь был зарешеченный тамбур, и зараженные из подъезда просто не смогли бы к мне попасть. Мертвяков на этаже было много, и меня они заметили сразу, как я вышел в тамбур. Рыча и сопя, десятками рук они стали тянуться через решетку. Некоторое время я не мог отвести от них взгляд. Просто смотрел и ждал, выдержит ли их напор решетка. Решетка стояла монолитом, даже не содрогнувшись, и я , успокоившись, вернулся к цели своего визита сюда. Дверь в соседнюю квартиру, в окне которой я видели ребенка, была, разумеется, заперта. Услышать что-либо в ней из-за рычащих зараженных в подъезде не получалось. Тогда я заглянул в замочную скважину и был готов поклясться, что видели какое-то движение или тень. Я постучал в дверь и на всякий случай отошол от неё. Зараженные в подъезде от моей активности сходили с ума, в ярости они даже начали покусывать друг друга. На стук в дверь никто не отвечал.