Вымыв за собой тарелки, мы разошлись. Уорти отправился в свою комнату, а я вышел на свежий воздух. Вопрос был в том, насколько хорошо я знаю Ниро Вулфа, и пару минут спустя я ответил на него. Прими он решение совершить безрассудный поступок — например, позвонить, чтобы за ним прислали машину, или пойти пешком к Фарнэму — он бы оставил мне записку. Записки не было. Он не знал, когда я вернусь из Тимбербурга, но наверняка хотел услыхать, добился ли я чего от Гилберта Хейта, так что уйти далеко не мог. А раз так, то я знал, где он. Я сходил в свою комнату, переоделся, переобулся, вышел через террасу и полез на гору. Приближаясь к месту нашего пикника, я чуть сбавил ход.
Самого Вулфа на прежнем месте не оказалось, зато на валуне красовался его жилет, а также куртка, книга и рюкзак. Вулфа видно не было. Я вышел на берег ручья, довольно крутой в августе, и тут-то и увидел его. Вулф, закатав рукава желтой рубашки и брючины, сидел на камне, погрузив ноги по самые щиколотки в воду.
— Пальчики отморозите, — предупредил я, повысив голос, чтобы перекрыть шум ручья.
Вулф повернул голову.
— Когда ты вернулся?
— Полчаса назад. Заморил червячка и помчался прямо сюда. Где ваши запонки?
— В кармане куртки.
Я возвратился к валуну, взял куртку и разыскал запонки в правом кармане. Два изумруда размером с яйцо дрозда когда-то украшали сережки одной женщины, которая умерла и отписала их Вулфу в завещании. Всего лишь год назад один человек предложил за них Вулфу тридцать пять тысяч, так что мне не хотелось, чтобы цена, которую Вулф заплатил за то, чтобы вернуть меня в Нью-Йорк возросла на такую сумму. Я опустил запонки в собственный карман и тут заметил, что книга на валуне называется «В круге первом» Александра Солженицына. Вовсе не про индейцев. Я вернулся на берег и произнес:
— Я познакомился с женщиной, которая могла бы посвятить вас в любые подробности жизни краснокожих, особенно тех, что живут к западу от Миссисипи. Кстати, алиби Гилберта Хейта она поддержала руками и ногами.
— В каком смысле?
— Неважно. Можете выкинуть его из головы.
Вулф вынул ноги из воды, подвигал ими вперед и в стороны, выискивая более надежное место, и наконец встал, повернувшись лицом к берегу. Зная, насколько легко потерять равновесие, перебираясь по скользким камням даже на берегу, не говоря уж о речке с быстрым течением, где их даже не видно, я мысленно поставил пять против одного на то, что Вулф нырнет. Но я проиграл. Вулф выкарабкался на сушу, протопал к обломку скалы, на котором оставил носки и туфли, сел и сказал: