Киваю и что-то говорю – проговариваю слова, ибо молчание невыносимо.
Через секунду она возвращается.
Суд состоялся.
Вердикт вынесен.
– Я не могу отдать твою шкуру, – говорю я. Кажется, улыбаюсь. – Алу?
– Что-что? – переспрашивает она.
– Я не могу отдать твою лягушачью шкуру! – повторяю я; голос звучит чуть смелее. – Ты убила человека, и едва не погубила второго. Ты не сможешь более обращаться.
– Ах, да… – она протягивает ко мне руки, будто я проговорил милую шутку.
…Мы всё ещё в Царском селе. Кавалергарды гарцуют, Николенька движется во главе парадного строя. Яблоня цветёт. Ручей журчит. Дрозд (или кто это, мать его, в ветвях?) поёт славу жизни.
– Я не могу отдать твою кожу. Я поклялся.
Она не слышит. Говорит, что Сварожий Круг состоялся, и Перун приказал ей вернуть Каплю Жизни. Кречинский пострадал за собственную похоть, но Костя стал невинной жертвой.
– Ты перестанешь быть бессмертной? – уточняю я. В глазах моих черная зарница.
– Не знаю, – отвечает Алу почти беззаботно. – Перун сказал, что я стану смертной.
Через паузу она спрашивает:
– Тебе не кажется…
– Что? – перебиваю. Я слишком нетерпелив.
– …что мне уже поздно умирать? Мы слишком долго жили.
Мою черепную коробку дробят мысли, я исторгаю их пространство, говорю, что я тоже зажился – в конце концов.
– Но ты…
– Что я?
– Ты останешься жить! – губами говорит она.
Шьёрт меня побьери! – хочется орать.
Я знаю, что она – сволочь.
Я убеждён, что она – сучка.
Я верую в свою правоту.
Верую в истину Небесного Владыки, но я не… не…
– Послушай, – говорю. – Всё не так уж плохо. У нас есть Капля жизни. Вот она! – снимаю с шеи жемчужину. – Бери, если хочешь. Она твоя.
– Нет, – она обвивает мою шею руками. – Она наша. Твоя и моя.
Часть 5. Послесловие рассказчика.
Костя долго страдал сухоткой. Средства Баженова помогали незначительно, однако через полгода молодой организм поборол недуг.
Сразу после суда Сварожьего Круга, Алу скрылась в неизвестном направлении. Баженов тосковал, однако не мог покинуть больного. Покончив с лечением, кудесник отправился на поиски.
Капля вечной жизни осталась у девушки.