– Тогда вы можете спрятаться в стенном шкафу. Или здесь. – Она сняла поднос с постели. – Пожалуй, я приоденусь по такому случаю. Прихватите свою чашку в другую комнату, пожалуйста.
Я повиновался. Гостиная выглядела неплохо – темно-зеленый ковер, светло-зеленые стены, стандартные стулья, необъятная софа и большое окно с видом на Центральный Парк. Покончив с кофе, я подошел к окну, чтобы поглазеть на парк. Поскольку стоял февраль, то, несмотря на субботний день, народа почти не было. Под голыми деревьями еще лежал снег, который можно было назвать белым разве что потому, что он не черный.
А вот вошедшая в гостиную Джулия была вся в черном – изящно скроенное черное платье с короткими рукавами изумительно облегало ее фигуру. Немудрено, что Джулия пообещала приодеться – выглядела она просто сногсшибательно. Я так и сообщил ей, после чего увлек к окну.
– Хочу отдать вам первый приказ, – сказал я. – Видите эту каменную ограду? В котором часу вы обычно возвращаетесь после выступления?
– Как правило, в половине второго. Мой последний выход заканчивается в час ночи.
– Прекрасно. В парке никого не будет. Значит, вернувшись сегодня ночью, вы включите свет, подойдете к окну, а человек, затаившийся за этой стеной с винтовкой в руках, нажмет на спусковой крючок, и, если он стреляет не впервые в жизни, – вам конец. Так что вам запрещается подходить к окну и выглядывать на улицу. Перед тем, как уйти, опустите жалюзи и задвиньте шторы. Это приказ.
– И очень глупый. Думаете, легко стрелять вверх, да еще под таким углом? Возьмите винтовку и попробуйте сами. Вы и в окно-то не попадете.
– Это я-то не попаду? Мне и двенадцати лет не было, когда я из ружья сшибал белок с верхушек деревьев такой же высоты. Вы собираетесь подчиниться приказу или нет?
– Собираюсь, – усмехнулась она.
Мы уселись на диван, чтобы обсудить подробности предстоящей операции. Джулия хотела, чтобы я сидел в соседней комнате и слушал ее беседу с Флемингом, я же настаивал на том, что должен присутствовать и следить за ним. В конце концов, мы примирились на том, что присутствовать я могу, но рта раскрывать не буду. Наконец зазвонил телефон, и Джулии сообщили, что мистер Флеминг внизу и готов подняться. Я остался сидеть на диване и сидел на нем, когда в дверь постучали и Джулия пошла открывать. Вошел Флеминг, но меня не заметил, поскольку не сводил глаз с Джулии. Лишь когда она заперла дверь и шагнула в комнату, он повернулся и увидел меня.
С губ Флеминга слетело какое-то восклицание, но он, по-видимому, этого даже не заметил. Он просто стоял и пялился на меня. Джулия повернулась к нему и спросила: