— Чем же мы виноваты перед вами, государь? — округлили глаза, собравшиеся начальные люди «псарей», что в переводе на персидский и звучит как «секбан».
— Запамятовали? — участливо поинтересовался я. — Ничего страшного, напомнить недолго. Вы, сукины дети, — на ходу скаламбурил я, — а также отцы-деды ваши, служили верой и правдой ханам, которые многие лета терзали нашу землю. Жгли, убивали, грабили, уводили полон. Не жалели ни стариков, ни детей и даже храмы Господни не могли служить им убежищем.
— Мы люди подневольные, — попробовал возразить кто-то из болюкбаши[1], но на него зашикали, заставив молчать, пока Мекленбургский дьявол не приказал всех убить.
— Но мы милостивы и прежним вас не попрекаем! Однако и оставить все как есть нельзя. Давайте определяться, как дальше жить будем?
— Мы в вашей власти, — вздохнул Серафим, очевидно несколько иначе предполагавший ход нашей встречи. — Как повелите, так и будет.
— Что же, в таком случае, полагаю, у вашей паствы есть три пути. Первый — вернуться в истинную православную веру и пойти на службу нашему величеству. Второй — перейти в наше подданство и переселиться в наши земли. Кто пожелает, может отправиться в Россию, остальные могут основать поселения по берегам Азовского моря. Во внутренние дела ваши вмешиваться не стану и первые десять лет ни дани, ни иной службы, кроме как оборонять свои городки не потребую. Тем же, кто поселиться в иных городах нашего царства налоговая льгота будет всего три года.
— А какой же третий путь? — мрачно осведомился секбанcкий ага.
— Служить хану, — пожал я плечами.
— Разве Джанибек останется властителем Крыма?
— Ну, зачем же Джанибек-Герай, — ухмыльнулся я. — Мало ли достойных в роду потомков Чингисхана?
— Но кто же в таком случае будет ханом? — воскликнул митрополит, но тут же едва не подавился своими словами, ибо увидел выходящего из шатра Шахин-Гирея.
Но если уверенный в моей защите Серафим просто удивился, то начальные люди секбанов просто застыли от ужаса. Поскольку многие из них, если не все, в свое время предали старшего брата Шахина — Мехмет-Герая.
— Склонитесь перед своим ханом, — прошипел царевич, сверля глазами собравшихся.
— Ты еще не хан, — твердо ответил ему ага.
— Верно! Беи еще не поднимали тебя на белом войлоке, — поддержал его кто-то из толпы.
— А где же твой брат Мехмет? — добавили с другой стороны. — Прежде он звался ханом!
— Вот вы как заговорили, шакалы, — криво усмехнулся Шахин, и, сделав вид будто отворачивается, резко выдернув из ножен саблю, полоснул клинком главу секбанов по горлу.