Так я раздумывал, возвращаясь к себе, и неожиданно лицом к лицу столкнулся с вернувшимся из разъезда новоявленным полковым головой Татариновым. Мишка после того пира старался держаться от меня подальше, но видимо от судьбы не уйдешь.
— Ну что, господин полковник, — окликнул я его, — надумал, где полк свой размещать станешь, как наберешь?
— Ох и пожаловал же ты меня, государь, — мотнул чубатой головой парень. — Ей богу, так наградил, что лучше бы наказал. Не понятно ни где людей верстать, ни чем снаряжать, а свои односумы уже волками смотрят. Иной раз, такая тоска берет, что хоть сам в воду прыгай! А все через мой длинный язык…
— Не журись казак, атаманом станешь! — улыбнулся я. — А что до полка и места, то есть у меня к тебе одно предложение.
— От которого не откажешься? — хмыкнул есаул.
— Ну, зачем же так. Тут дело сугубо добровольное.
— Хочешь — сам верстайся, не хочешь, силой загоним, — не удержался Татаринов.
— Эх, Мишка-Мишка, вздохнул я. — Скажи, мне тебя перед всем Тихим Доном боярской шапкой пожаловать, чтобы ты скоморошить перестал, или сам остепенишься?
— Что ты, государь, — не на шутку испугался Татаринов. — Шутейно я, ненароком…
— Тогда слушай, что тебе умные люди говорят!
— Понял, чего уж тут.
— Вот и хорошо. Вот и славно. В таком случае, собирай людей, сколько есть и селитесь все вместе на Тамани-острове. С оружием и зельем пороховым я вам помогу. Жалованьем царским тоже не обижу. Все как донцам, только больше. И хлеба, и вина, и денег.
— А взамен что?
— Да все то же самое. Служба царская. Война-то не завтра кончится, да и не последняя она.
— А казачья воля, как же?
— Да так же. В своих городках и станицах хоть на головах ходите, лишь бы измену не затевали. А вот если указ придет в поход снаряжаться, чтобы не было такого — хочу-не хочу.
— Земля там добрая, — задумался Татаринов. — Только вот маловато нас.
— Ну так и Москва не сразу строилась. Переманивай к себе гультяев, черкесов с ногайцами. Да хоть бы и калмыков. Лишь бы веру нашу приняли. Из пленников освобожденных, может кто согласится.
— Велика честь, государь. И награда. Цельный остров, ишь как оно.
— Будете и конно воевать, и на стругах да фелюках по морю Черному хаживать. Вместе с дружком своим — Паниным, благо, я его неподалеку на воеводство посажу. Опять же, с соседними племенами горцев надо будет дело иметь. Не столько воевать, сколько на нашу сторону приваживать да веру христианскую подкреплять в них.
— Все сделаю, царь-батюшка.
— А вот коли сделаешь, быть тебе наказным атаманом нового казачьего войска. Кубанского!