Распорядившись, чтобы сотенные командиры срочно занялись отбором всего необходимого для маскарада, сам прямиком направился к шатрам, где разместились балканские наемники, прихватив с собой в роли толмача Нахат и увязавшегося следом за ней доктора.
Когда царь разрешил ему взять в отряд сколько-то албанских вояк, он сразу подумал о Кирилле Габжиле — одном из предводителей арнаутов, благо тот довольно хорошо мог изъясняться на русском, точнее на смеси болгарского, сербского и русинского. Главное, что понять друг друга им удалось и без толмача.
— Киря, слухай сюда. — Помогая себе жестами и время от времени привлекая для большей ясности перевода черкешенку, Панин кратко изложил суть своего плана, заодно оповестив, что готов взять три десятка бойцов под началом Габжилы в свой отряд. Перспектива не сидеть в лагере, охраняя пленных, а отправиться на прибыльное дело и хорошенько пограбить разом воодушевила горца, который яростно закивал Феде в ответ.
— Пан полковник, я и мои бойцы готовы идти хоть сейчас! Встать под твое знамя — честь для нас!
— Вот и славно. Значит, договорились. Отбери людей и без промедления веди их к нашим шатрам. Вам тоже надо будет получить янычарскую сброю.
Первый же выход в море «Святой Елены» подтвердил правоту Петерсона. После перемещения пушек, балласта и ряда других грузов, галеас стал гораздо лучше слушаться руля, меньше крениться в поворотах и вообще, как будто, даже, прибавил в скорости. Возможно, я преувеличиваю и дело в том, что команда, наконец, приобрела какой-никакой опыт, но как бы то ни было, стало лучше.
Подходить близко к Герзету или будущей Керчи мне не следовало. Все-таки галеасов в турецком флоте нет, и нас сразу же опознают как чужаков. В сущности, и с каторгами маскарад весьма так себе. Тем более, что Герзет не заштатная Тамань, ее бежавшие из под Азова турки никак миновать не могли, так что там в курсе разгрома Ибрагим-паши и появления у нас собственной флотилии. Весь расчет на то, что у Татаринова корабли все-таки османской постройки, да на наш русский авось. Кстати, хорошее название для корабля.
— Нарекаю сии галеры «Юнона» и «Авось»! — решил я, похоже, изрядно удивив фон Гершова.
Во всяком случае, узнав о моей воле, померанец надолго затих, напрягая память, после чего осторожно спросил, а как быть с каторгой, попавшей под командование Панина?
— «Аврора», — не задумываясь, ляпнул я, снова погрузив бедолагу Кароля в раздумья.
— Что вас так озадачило, гер генерал? — осведомился обычно равнодушный ко всему кроме своего корабля.
— Да так, — неопределенно отозвался фон Гершов. — Графиню Аврору Спаре я хорошо помню, но про Юнону даже не слышал, не говоря уж об Авосе!