— Сейчас все будет, Феодор Симеонович. — Как всегда нараспев произнесла она имя-отчество Панина и все замолчали, ожидая нового представления.
Скоро к ним вышел мальчик-слуга, и вы нес жаровню с песком, от которой так и веяло жаром. За ней последовала медная посудинка с длинной ручкой в которую он насыпал мелко размолотого порошка бурого цвета и добавил воды, после чего установил на песок.
— На огонь нельзя что ли? — удивился Федя.
— Нет, — улыбнулась Нахат. — Тогда будет быстро нагреваться и кофе не успеет отдать напитку весь свой вкус.
— Пахнет приятно, — заметил Попел, шумно вдохнув в себя поплывший по корчме аромат.
Скоро все было готово, и девушка, отобрав джезву у прислуги, сама разлила горячее содержимое по маленьким чашечкам.
— Принеси воды! — приказала она мальчишке, и тот тут же исчез, чтобы через минуту вернуться с большим кувшином, наполненным чистейшей колодезной водой.
— Это еще зачем? — удивились Федор с Вацлавом.
— Чтобы оттенить вкус благородного напитка, — пояснила черкешенка, но попробовав воду, сморщила хорошенький носик. — Правда, для этого лучше подошла бы вода их горного ручья, с моей родины. В Крыму такой нет!
Федор в ответ только покачал головой, вода, мол, и есть вода, но спорить не стал и отхлебнул из поданного ему кубка. Затем поднял чашечку с кофе и, наученный прежним горьким опытом, осторожно отхлебнул из нее.
— Горько, — едва не сплюнул Федор, но все же сумел удержаться.
— Надо заедать сладостями, — наставительно заметила Нахат, показывая на блюдо с рахат-лукумом и каким-то непонятным печевом.
Панин недолго думая последовал ее совету и, набрав целую горсть лакомств, недолго думая, отправил его в рот.
— А так вроде и ничего, — сообщил он прожевав. — Только уж больно крошится.
— Это хурабие [1], - немного нараспев произнесла девушка.
— Да уж вижу, что не пряники.
Следующим настал черед Попела. Получив свою порцию, чех тоже отхлебнул воды из кубка, отметив про себя, что она и впрямь немного солоновата, а затем маленькими глотками стал смаковать диковинный напиток. Вкус был крайне непривычным, но вместе с тем приятным и необычайно бодрящим, а нежнейшее печенье буквально рассыпалось во рту, добавляя приятных ощущений.
— Эх, Нахат, кабы ты так щи варить умела, — заметил Панин, — цены бы тебе не было!
— Я вам не кухонная рабыня! — сверкнула глазами черкешенка.
— Вот и жаль, а то я бы похлебал. Ну что поесть нам дадут, али нет?
Последние слова были обращены к хозяину, но тот уже распорядился и слуги несли грозным гостям запеченную баранину, пилав и еще какие-то блюда, названия которых Федор не знал. Впрочем, они от этого были ничуть не менее вкусными.