— Надо пойти к Ахмету.
— Какому еще Ахмету?
— Работорговцу. Это он продал меня.
— Прекрасная идея… но зачем?
— О, клянусь всеми святыми, если ты еще раз что-нибудь спросишь, я тебя зарежу! Разве ты забыл, что мне нужно найти княжну и восстановить честное имя моего рода?
— Ну, хорошо-хорошо, только…
— Что еще?!
— Принеси мне умыться.
— Разве я твоя рабыня?! — снова взвилась девушка. — С чего ты взял, что я должна тебе прислуживать, стирать и штопать твое белье?
— Нет, но я думал…
— Что ты думал, сын шакала?
— Что ты моя будущая жена! — расплылся в притворной улыбке Попел, хорошо зная, что упоминание об этом бесит черкешенку. — Не забыла, что о нашей помолвке объявили в присутствии его величества Иоганна Альбрехта?
— Если хочешь, чтобы я была твоей женой, — неожиданно кротко отозвалась та, — то купи для меня дом, и ясырок, чтобы они убирали в нем, готовили и вообще.
— Знаешь, — пошел на попятный обескураженный подобными речами чех, — давай обсудим наш брачный контракт несколько позже. А теперь мне все-таки нужно умыться и привести себя в порядок.
Дальше все пошло как обычно. Успокоившаяся девушка, прекратила показывать свой крутой норов и принесла ему воды, затем подала свежую рубашку и даже подала на завтрак свежеиспеченных лепешек, которые так любил Вацлав.
— Стоило так ругаться, если все было готово, — пробурчал Попел, впрочем, не слишком громко.
— Господин еще что-нибудь желает? — осведомилась не расслышавшая его Нахат.
— Я спросил, где ты взяла такой красивый наряд?
— Тебе нравится?
— Очень.
— Я рада.
— Но ты не ответила?
— Кафа большой город, — пожала плечами девушка. — В ней много торговцев и портных.
— Так ты купила себе новую одежду, — понимающе кивнул молодой человек.
— Вот еще, — фыркнула горянка, — я их забрала, когда наши искали оружие.
— На тебя могли пожаловаться. Я слышал, что его величество обещал неприкосновенность имущества местным жителям, если те не станут злоумышлять против него.
— Они не посмеют, — беспечно отозвалась Нахат. — Я обещала перерезать им горло, если они вздумают кричать.
— О времена, о нравы, — сокрушенно вздохнул Попел. — Ладно, пошли к этому работорговцу. Может этот Ахмет и вспомнит твою подругу.
Основой благосостояния Кафы, равно как и всего Крыма в те времена являлась работорговля. Именно сюда приходили караваны связанных между собой несчастных, угодивших в плен к ногаям, татарам или черкесам. Мужчин обычно гнали пешком, связав между собой в длинные цепочки, чтобы те не могли взбунтоваться или бежать, женщин, особенно молодых и красивых, старались беречь и везли на арбах или сажали на заводных коней, а дети бежали следом за матерями.