– А эту… ведьму допрашивали?
– Нет! Она исчезла!
– Как исчезла?
– А вот так. Ее нигде не нашли. А сейчас я ее увидела.
– Но ты могла ошибиться. Все-таки расстояние немаленькое и сумерки…
– Могла и ошибиться. Но почему-то мне кажется, что это она. И я хочу с ней поговорить. Я боюсь.
– Ты думаешь, она что-то знает? – Стас с сомнением посмотрел на Ингу.
– Все, что со мной сейчас происходит, не случайно. За один день я встретила трех, нет, четырех человек, которые так или иначе были причастны к трагедии. В аэропорту я увидела одного работника музея, который показывал нам пять лет назад мегалиты и подземные храмы, потом мне на глаза попался еще один человек, который тогда работал в полиции и расследовал это дело, потом Марио, теперь эта женщина.
– Но, Инга, никто не мог предположить, что мы пойдем на смотровую площадку, и уж совсем никто не мог предположить, что ты будешь смотреть в подзорную трубу и направишь ее на это кафе. Это абсурд.
Инга остановилась. Долго стояла молча.
– Да, тут ты прав. Никто не мог предположить. Кроме… тех, кто хорошо меня знает. Самых близких людей, которые знают, что я люблю бинокли, подзорные трубы, телескопы, что в школьные годы я занималась в астрономическом кружке, и что я не пройду мимо ни одной подзорной трубы.
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– А кто эти близкие люди? Их много?
– Две подруги детства, родители… – она задумалась. – Еще… Игорь знал.
– Но он погиб, Инга.
– Да. Просто… я больше никого не могу вспомнить, кто мог…
– А твой этот, будущий муж?
– Валдис? Нет, ну что ты, он таких подробностей не знает.
– Подожди. Давай подумаем, кому нужно тебя попугать? И зачем?
– Подумаем. Вот сегодня вечером, если ты не возражаешь, мы подумаем. А сейчас я хочу поговорить с этой женщиной. Мы почти пришли.
Они завернули за угол и очутились прямо перед кафе. Картинка, которую они видели в подзорной трубе, нарисовалась прямо перед глазами.
На террасе сидела женщина лет шестидесяти в темном платье и цветастом – черно-красно-желтом – платке, повязанном на манер наших деревенских женщин: сзади. Она пила вино, теребила левой рукой кисточку от платка, тихо разговаривала со своим спутником. Инга и Стас подошли совсем близко, но ни женщина, ни мужчина не обратили на них внимания. Они сели за соседний столик, и оба стали прислушиваться к разговору. Но вот беда: Стас не понимал ни слова. Говорили те на мальтийском языке: эдакой смеси арабского, итальянского, французского и английского языков. Инга кое-что понимала. То ли от услышанного, то ли от напряжения, а может, от холодного ветра (апрель – все-таки не лето), но она начала дрожать. Подошел официант и принес меню, потом предложил им перейти внутрь кафе, но они отказались. Тогда он принес пледы. Они поблагодарили за внимание, укрылись в теплые покрывала и стали выбирать блюда. Женщина за соседним столом отчетливо произнесла «Ma nistax…» и «Sahha»