Как же давно я себе не нравилась вот в таком простом, дачном виде. Похоже, волшебные червонцы начали творить чудеса по полной программе.
Не знаю, так это или нет, но мне казалось, что все хорошее, что случилось в последнее время — это мне вознаграждение за Тимика. За то, что его подобрала. А раз так, то и Эмилю должно во всем везти — в том числе и со мной. Он же теперь его папа.
Мясо и пирог подходили в духовке, мы с бабушкой дорезали салат, когда на улице раздалось приветливое тяфканье бабушкиного Дарсика, а за окном послышались шаги. Я отложила нож, вытерла руки и отправилась к двери встречать Эмиля.
— Привет, я скучала, — я не нашла ничего лучшего, чем глупо потупиться и прошептать именно эти слова, когда открыла дверь и увидела на пороге такого родного, красивого и встревоженного Емелю.
Как я могла вчера даже на миг подумать, что смогу без него жить, а?
— А чего тогда так долго не звонила?
Он не собирался довольствоваться одними словами — сгреб меня в охапку и поцеловал. Ноги подкосились, и дурацкие слезы — мои в настоящее время постоянные спутники — навернулись на глаза.
— Долго? — выдохнула ему в плечо и тихонько рассмеялась.
Так хорошо на душе стало. Легко. Приятно, что для него меньше суток — это долго. Погладила Емелю по мягкой щетине. Приятно-то как!
— Очень, — он поцеловал меня в макушку, а потом поднял нос и принюхался, — пахнет улетно. Накормишь? А то я обедать не стал, не терпелось узнать, что у тебя произошло.
— Конечно, идем, — спохватилась я и потянула его за руку в кухню, где бабуля уже вовсю накрывала на стол.
Сорвала с обеда и держу в прихожей!
— Здравствуйте, бабулечка Валечка, — ослепительно улыбнулся Емеля, загородив плечами дверной проем, и бабушка моя расцвела, скинув лет двадцать разом.
— Здравствуй, Емелюшка. Настойку сливовую будешь к обеду? — засуетилась она. — Сама делала.
— Ого! — удивленно оглядел тарелки Емеля. — Я прямо теряюсь в догадках, по какому поводу банкет! Аж наливают!
— Мой руки и садись за стол, а я буду рассказывать, — подтолкнула я его к раковине, продолжая посмеиваться.
Счастье так и рвалось из меня фонтаном. Мне нравилось, что мы не обсуждаем вчерашнее и что Емельян не строит из себя обиженного гордеца. Вечером в спальне мы, конечно, выясним все отношения до конца, но сейчас я была очень рада этой передышке.
— Катюш, Емель, вы тут без меня справитесь же? А я побегу Лизавету подменю в церковной лавке, — мигом придумала бабушка повод оставить нас одних, как только Емеля уселся за стол.
И я ей была благодарна. Не то чтобы бабуля мешала, просто наедине я могла забраться Емеле на колени и кормить его сама…