Увы, такие мысли могли быть у бодрящегося Егора, у его дяди, старшего дружинника Кречета — да даже у князя рязанского Юрия Ингваревича, готовящегося дать битву на границе своих владений и не осознающего, что его войско едва ли не в семь раз меньше вражьей рати! Но не у меня, неплохо знающего историю Батыева нашествия… Впрочем, что у Батыя сил больше, Юрий как раз догадывается — потому-то князь и отправил гонцов с просьбой о помощи тезке, великому князю Владимирскому, Юрию Всеволодовичу, да Михаилу Всеволодовичу, князю Черниговскому.
Причем гонец, отправившийся с малой свитой в Чернигов, боярин рязанский Евпатий Коловрат, как раз на днях в Елец прибыл и дожидается ныне возвращения нашей сторожи. Перед выходом ее в степь он лично попросил Кречета доставить ему языка вражеского! То есть пленного — хочет для убедительности Михаилу Всеволодовичу показать. Чтобы со слов живого ворога узнал князь о могучей силе прибывшего к рубежам Руси Батыя…
К Ельцу мы подобрались к вечеру второго дня после боя. Как оказалось, чтобы встретить один из кишащих в округе половецких разъездов, окруживших могучую орду Батыя, словно москитный рой, достаточно было углубиться в степь совсем недалеко… Всю дорогу я старался отмалчиваться, редко реагируя кривой усмешкой на легкие подколки Лада или виноватой улыбкой на добродушное ворчание Микулы. И то, и другое было связано с моим очевидным косяком во время стычки, за который я кстати, уже получил нагоняй от Кречета! Последний же про меня будто и вовсе забыл — он зорко следил за пленным степняком и по всему видать, очень надеялся доставить того живым в крепость, на глаза боярину Евпатию Коловрату.
Рана половца, хоть и не представляла опасность жизни последнему сама по себе, однако могла его погубить. Ведь вполне достаточно заражения от волокон грязной одежды, попавших в довольно-таки глубокий порез! По хорошему эти волокна нужно было достать чем-то вроде пинцета (на самом деле я не знаю, чем в таком случае работают врачи, просто предположил), перебинтовать ее обрезами чистой ткани, кои по уму еще стоило и прокипятить… Ну, а пока импровизированные бинты проходят термическую обработку, довольно обильное кровотечение можно было бы остановить импровизированным жгутом из относительно тонкого кожаного пояса любого из дружинников. В общем, именно это я и предполагал сделать (за исключением чистки раны), но «дядя» мое предложение просто проигнорировал. Правда, при этом красноречиво посмотрев на меня так, будто увидел совершенно безнадежного дурака… Нет, братья-славяне поступили гораздо проще и в духе времени: разведя небольшой костерок, они быстро прокалили трофейный же нож, а после затворили порез прижиганием… Ничего не скажешь, способ эффективный! Но дальнейшую кровопотерю действительно удалось избежать, что было несомненным плюсом. Да и потом, возможен ведь и эффект обеззараживания прижиганием? Впрочем, я также слышал, что ожоги подвержены инфицированию даже сильнее, чем открытые раны. Но вот правда ли это? Так или иначе, степняк дорогу пережил нормально и резких скачков температуры (горячки по местному), потерь сознания и прочих прелестей воспаления раны нам удалось избежать.