Отвернувшись от меня, дядька резко скомандовал:
— Все братцы, по коням!
Соратники быстро запрыгнули на лошадей, тут же послав их вперед размеренным шагом — а я, физически ощущая, как горит лицо от стыда и негодования, был вынужден подчиниться приказу…
Впрочем, Кречет совершенно прав в том, что я признал его старшинство. И если в походе, в простых бытовых вопросах я еще могу проявить определенное своеволие — то в бою приказ командира есть закон!
…По крайней мере, именно этим я объяснил себе то, что остался в тылу отряда, тогда как оставшиеся соратники вскоре собираются принять бой…
Секунды ожидания, как это обычно и бывает в подобных ситуациях, потекли столь медленно, что захотелось просто взвыть от тоски! От нечего делать я несколько раз энергично взмахнул саблей, потом принялся тупо считать про себя, одновременно с тем смотря в небо над деревьями и ожидая, когда же взметнуться вверх птицы на пути Захара и половчан.
Но птицы не взметнулись — а спустя шесть минут и тридцать четыре секунды впереди вдруг послышались отчаянные крики сражающихся! До боли в пальцах стиснув рукоять сабли, я замер, метущийся между приказом Кречета и искренним желанием прийти на помощь своим, о чем буквально завопило все естество Егора! Но я продолжил стоять, пока в голову не пришла простая, счастливая мысль, звучащая примерно так: «а ведь если ребята погибнут, то я один до Пронска просто не доберусь, не зная дороги»!
И эта мысль позволила мне отринуть сомнения!
Я легко вскочил в седло Буяна, бросив в ножны клинок и перехватив в правую руку короткое копье-сулицу, служащую порубежным дружинникам прежде всего метательным оружием (половцы редко принимают бой в рыцарской сшибке грудь в грудь). После чего с силой пришпорил верного жеребца, послав его с места в карьер!
Извини друже, но время дорого!!!
Скачка по узкой лесной тропе была стремительной, но недолгой: вскоре я увидел остановившихся впереди дружинников, бешено отбивающихся саблями от наседающих на них сзади пеших мужиков с дрекольем. Впрочем, из шести татей, плотно вставших в два ряда, двое вооружены копьями, причем один — крепкой рогатиной с массивным наконечником. Я успел разглядеть, что на земле валяется еще четверо нападавших, с тревогой отметив, что и в седлах держатся только Микула и Кречет… И что сейчас вороги успешно теснят их за счет относительно длинных кольев!
На топот копыт стремительно приближающегося к татям Буяна обернулся невысокий, но очень кряжистый мужик с рогатиной. Он успел было раскрыть рот, чтобы предупредить соратников о новой опасности, и уже начал разворачивать в мою сторону рогатину. Но в этот же миг я со всей возможной силой метнул в него короткое копье! Подобные броски неплохо выходили у меня в реконструкции (пусть и пешим) — а с опытом Егора я сумел попасть точно в грудь ворога и с седла! Наконечник сулицы вошел глубоко в тело татя, отбросив того на спину… Правда, в этот же миг что-то стремительно свистнуло в воздухе, пролетев в вершке справа от корпуса, обдав легким ветерком!