— Обвинения Кречета справедливы и уместны! И за то, что тебя освободили и живот твой спасли, ты должен быть благодарен, а не на Божий суд вызывать! Рассказывай, как бродники встретили Батыя?
Немного помолчав, меряя меня неприязненным взглядом, Ждан раздраженно сплюнул:
— Как-как… Как еще их можно встретить, если у татарвы сила огромная?! Если войску их несть числа?
Бродник попытался было встать, но острие моей сабли больно кольнуло плоть, из ранки побежала кровь — и тогда он со вздохом продолжил говорить, лежа на земле:
— Наши люди издревле враждовали с половцами, с тех самых пор, как пришли они к Дону и Днепру, прогнав торков и добив печенегов. Ополчение бродников сражалось бок о бок с княжескими дружинниками-торками в сече у Белой Вежи и едва ли не все там в земле осталось. А кто из князей Черниговских пришел защитить свой народ от степняков, городища наши и веси разоряющих?! Кто из Великих князей Киевских вспомнил о людях, отрезанных от Руси степью?! Никто… Наши бы и рады были вернуться, да разве можно степь, полную разбойников половецких малой силой пройти? С женками и детьми? Вот и вынуждены были предки мои хорониться в плавнях, да лесах по берегам Дона, прячась от врага.
Прошло время, выросли дети, ставшие мужами. Уцелевшие вои, среди которых были и принятые нами черные клобуки, обучили их ратному искусству — искусству сражаться по степному. Еще в ту пору в земли наши бежали, спасаясь от ворога, русичи из Тмутаракани — после того, как княжество, отданное грекам, взяли на меч касоги. Усилились бродники, начали отвечать половцам, строить остроги, кои с наскока степянкам взять не удавалось… С тех пор и враждовали мы с ними, бранились, Русью забытые, но о Руси помня.
После короткой паузы Ждан продолжил:
— Когда в наши земли пришел нойон Субэдэй, бродники помогли монголам, потому как они сражались с нашим давним врагом. Кто же знал, что за степняков, так много зла на Русь принесших, вступятся самые могучие князья юга и запада? Но Плоскиня на Калке никого не предавал, и крестного целования не нарушал: Субэдэй и ему обещал, что кровь княжеская не прольется… Вот только нойон нашел способ казнить русичей крови не проливая. Бродники изумились такому вероломству и жестокости, но что они могли сделать?!
— А скажи, Ждан, теперь-то что бродники будут делать? Зачем ты явился на Русь?!
Лицо бывшего (а возможно уже и не бывшего) пленника понурилось, и тот ответил, как кажется, совершенно искренне:
— Бродники сделают то, что поганые им прикажут. И если они направят наших воев на Русь, значит те пойдут. Ибо никто и ничто не может устоять против их великой рати! Правда, и наши не хотят воевать против своих… И потом, бродники уже помогли татарам, не дав бегущим от них половцам хана Котяна уйти нашими бродами! Точнее попытавшись не дать — ибо половцы прорывались через броды с бешеной яростью — они ведь не только себя спасали, но и женок своих, и детей… Мы потеряли многих воев в этой брани и все же не сумели остановить половцев — впрочем, татары оценили это, и подтвердили мир между нами. Бродники же просили не отправлять наших воев на Русь, ибо число их теперь мало и драться с единоверцами, сородичами сердце претит. Взамен мы обещали им помощь против другого нашего давнего врага — касогов. Но когда я покидал Дон, монголы еще не дали свой ответ.