— Нет, не стоят. Еще при Святославе Ярославиче в Вежу посадили торков, кто вызвался князю служить — да только степняки крепости не шибко любят, и защищать их не умеют. Как пошла княжеская усобица после смерти Святослава, при сыне его Олеге — так примерно в то же время случилась последняя большая брань между торками и печенегами, кто в степи еще остался с одной стороны, и половцами с другой. Сеча была жаркая, много воев легло с обеих сторон, но половцы взяли в ней верх — и Белую Вежу взяли, потому как защитников в ней уже не осталось. Что смогли разрушить — разрушили, что смогли сжечь — сожгли. А у наших не хватает ни сил, ни людей ее восстановить.
Сочувствующе покачав головой, я немного подождал, пока Ждан насладится кашей, после чего задал следующий, интересующий меня вопрос:
— Так почему же вас все-таки бродниками величают?
Освобожденный пленник только успел открыть рот, как его тут же перебил Кречет, с нарастающей неприязнью поглядывающий на нашего нового знакомца:
— Да потому что бродят они везде, неприкаянные, где только могут, да мечи свои предлагают тем, кто больше заплатят. То болгарам, то нашим князьям, друг с другом в усобице брань ведущим, да землю родную разоряющим!
— А вот и неправда! Прозвание наше пошло от бродов и волоков, кои мы хорошо на Дону знаем, и провести за плату можем! У бродов в плавнях или лесах наши селения стоят, да остроги, потому бродниками нас и кличут! А нанимались к князьям и болгарам «новые бродники», кто в низовья Днепра перебрался!
Быстро расходящийся Кречет аж миску свою отложил, после чего жарко сверкнул глазами:
— А разве Плоскиня, кто на Калке князя Киевского на лести извел, обманом выманив дружину его под сабли татарские, не старых ли бродников воеводой был?! И разве бродники тогда не с татарами заодно в поле вышли?! А? Что молчишь?! И сейчас что же, против поганых пойдете, когда они столь большой ратью в степи явились?! Темнишь ты, Ждан, ой темнишь! Ну-ка говори правду живо, ты зачем к князю Пронскому в дружину проситься собрался? Не на догляд ли тебя татары отправили в земли русские? Не открыть ли ворота ночью ворогу, коли подступит к Пронску?
Ждан стремительно побледнел и, бросив на землю миску с кашей, резко вскочил на ноги и бешено заорал:
— Ложь! То ложь!!! Верните мне саблю мою, дружинные! Устроим Божий суд с «головой», Бог все ведает и рассудит нас!!!
Дядька действительно схватился было за рукоять сабли, очевидно готовый принять вызов! Но прежде, чем конфликт перерос бы в поединок, где один из участников отправился бы к праотцам, я резко схватил стоящего рядом бродника под коленный сустав правой рукой, а левой цепко вцепился в ногу чуть выше подъема стопы, крепко ее фиксируя. После чего резко дернул колено к себе, и тут же вывернул его влево от себя! Бродник, не ожидавший ничего подобного, потерял равновесие и рухнул на спину — в то время как сам я уже вскочил на ноги, в одно движение выхватив саблю и прижав ее острие к горлу Ждана: