— Ну, бродникам после Калки веры никакой нет… А интересно, кем же таким был этот полонянник, взятый с боя, что назвал численность Батыевой рати?
И вновь я заговорил первым, упредив ответ Кречета и солгав, ни секунды не колеблясь:
— Десятником, княже. Он был десятником. И пояснил, что войско хана строго поделено на десятки, сотни, и тысячи. А десять тысяч есть тумена, и ведут тумены чингизиды, потомки великого Чингисхана — тот же Батый, например, его внук. Также отдельные тумены возглавляют избранные князья-нойоны — такие, как Субэдэй, воевавший с русичами еще на Калке. Также тот десятник сказал, что их войско ожидает скорого прихода нескольких тумен из степи, и что Батый собирается атаковать зимой — когда реки скует лед и ими можно будет идти, разоряя одно поселение русичей за другим…А у нас ведь и вправду все городки, веси да погосты вдоль рек стоят. Вот что сказал тот полонянник.
Князь посмотрел на меня сощурившись, какое-то время помолчал… А после вновь обратился к дочери:
— А отчего же сам Михаил не приехал ко мне? Почему старший брат послал тебя?
Ростислава, молодец, ответила без всяких колебаний:
— Он укрепляет Пронск, готовя его к обороне.
Всеволод Михайлович удивленно исказил брови:
— Надо же? И что именно он делает?
Княжна подробно, хоть и несколько сбивчиво пересказала все предложенные мной мероприятия по укреплению Пронского детинца (надо же, ведь запомнила!). На что ее отец обратил на нас тяжелый, уже без всякой улыбки взгляд (как оказалось, с ней все же было лучше!), и какое-то время помолчав, уточнил:
— Про пороки выходит, вам тоже полонянник поведал?
Я уверенно кивнул:
— Да, княже. И от булгар-беженцев мы также о них не раз слышали…
Всеволод неожиданно отвернулся от нас и истово перекрестился на висящей на шатровой опоре образ Божий, пробормотав короткую молитву… После чего уже с совершенно иными, даже радушными интонациями в голосе жестом пригласил сесть за стол:
— С дороги-то небось устали? Поди, есть хотите?! А я, дурак старый, голодом морю… Ну-ка, Прошка!
На зов в шатер тут же вошел стоящий, как видимо, у самого входа слуга:
— Принеси мяса вяленого, да меда сладкого, да распорядись о горячем!
Благодарно склонив головы, мы с Кречетом осторожно сели на лавку, в то время как княжна с легкой улыбкой обошла стол, приблизившись к отцу, и нежно так обняв его, поцеловала в щеку. Последний же, приняв нас поначалу довольно строго, неожиданно быстро оттаял, крепко обняв Ростиславу и поцеловав ее в щеку в ответ. Тут же стало понятно, что дела княжеские Всеволод ведет со всей строгостью — но дочь действительно очень любит и, наверняка, балует.