Хауелл подчёркнуто спокойно пересёк оба кольца и уселся неподалёку. Неужели десять лет его напряжённой работы без единой капли крови закончатся грандиозной бойней? Хауелл знал историю бегства Нэпэйшни и Дори из племени осейджикау, но его миролюбивой натуре пацифиста была не понятна жажда мести, да ещё и сохранявшейся столько лет.
Поначалу его взаимоотношения с Нэпэйшни складывались непросто. Хауеллу не терпелось уже начать действовать, а настороженный индеец всё продолжал забрасывать его вопросами и никак не соглашался с той ролью, которую ему отвёл Хауелл в деле «добровольного принуждения», как он это называл, индейцев к заключению мирных договоров и жизни в резервациях.
В какой-то момент у Хауелла сдали нервы, и он пригрозил Нэпэйшни тем, что выгонит его из города. Одного, без семьи. Нэпэйшни молча развернулся тогда, и ушёл. А Хауеллу, как когда-то в детстве, пришлось отбиваться от разгневанной нянюшки, которая вознамерилась огреть его сковородкой. Конец яростному «диспуту» положил спокойный голос доктора, который возвестил, что они с Еттой, племянницей, её мужем и их сыном решили переехать в другой город, дальше на юг. Там теплее и спокойнее. И Хауеллу пришлось смириться и набраться терпения, чтобы развеять подозрения Нэпэйшни.
И оно стоило того! Во всех племенах, с которыми Хауэлл вёл переговоры, человек их крови невольно вызывал доверие. Уверенность Нэпэйшни в том, что мирный договор с бледнолицыми, это единственный путь для индейцев сохранить свой уклад жизни, свою культуру, свой язык, саму жизнь, наконец, передавалась переговорщикам. Его стать, его внутреннее право на власть ощущались индейцами на уровне инстинктов.
Как ни странно, но и присутствие Нэпэйшни на переговорах с представителями разрозненных английских колоний, с которыми Хауелл договаривался об объединении, тоже играло положительную роль. Он сам был поражён преображению индейца, когда того уговорили переодеться в цивилизованную одежду. Шляпа вместо наряда из ярких перьев, куртка-дублет и штаны, высокие сапоги вместо мокасин, и вот перед изумлёнными зрителями предстаёт испанский гранд с загорелой кожей и зелёными глазами, только молодецки закрученных усов и бородки клинышком не хватает! А уж знание отсталым индейцем английского языка и вовсе выбивало чванливых и заносчивых англичан из колеи.
И, кстати, Дори тоже оказалась небесполезным приложением к мужу-индейцу. Отсутствие Хауелла и Нэпэйшни дома по времени всё увеличивалось с возрастанием расстояния, на которые они удалялись для переговоров, и у Дори, которой нечем было заняться, поскольку вокруг сына они крутились втроём с доктором и Еттой, а не она одна, возникла идея создания школы, как для детей, так и для взрослых. Идея наверняка возникла не без помощи доктора, но это было не важно. Главное, она была нужной и своевременной! Хауелл Пенн, как никто другой, понимал это. Ведь общеизвестно, что чем более образован человек, тем он менее агрессивен, и наоборот. Так что в деле всей своей жизни –