– Ты устала. Стоит подышать свежим воздухом.
Сказано и сделано было достаточно дерзко, но Саша решил не церемониться с обращением на «Вы». Видятся они уже не в первый раз, их представили друг другу, да и будущие родственные связи позволяли некоторую вольность. Разговор начал так, как если бы он говорил с младшей сестрой или с Таней. Впрочем, Варенька не возражала ни против выхода в сад, ни против обращения на «ты», ни против скамейки между двумя высокими пальмами, на которую ей указал Саша. Лишь слегка поёрзала, усаживаясь поудобнее.
– Нам надо объясниться, – сразу приступил Саша к делу, поскольку засиживаться было нельзя, их приватная беседа и так балансировала на грани приличий, да и в зимнем саду было зябко – не заболеть бы, – Ты поступила дурно и неосторожно. Не будем говорить о твоём обмане, я понимаю, что ты ограждала себя от нежелательного знакомства. Но ты подвергла себя опасности, отправившись в людное место без сопровождения. Такие эскапады могут закончиться весьма дурно, если попадётся на пути тёмный человек, пожелающий воспользоваться твоей немощью, пусть и мнимой.
Если до этих слов Варенька слушала Сашу с некоторым смущением, то в конце её настроение изменилось. Она слегка улыбнулась и, скользнув по его лицу лукавым взглядом, произнесла:
– На такой случай у меня есть один приёмчик. Папенька научил. Показать?
Очнулся Саша на скамейке один. Вареньки рядом не было. Последнее, что он помнил, это её блестящие глаза и прикосновение двух теплых пальчиков к его шее. Как она это сделала, что он забылся? Саша встряхнул головой, чтобы прийти в себя. Прислушался к музыке, долетающей из танцевального зала. Лансье>9, следующий танец после польки, значит, его забытьё продолжалось не долго. Потом он проинспектировал память – кажется, до мазурки, обещанной Тане, он больше никого не ангажировал. Выкурил сигарету и вернулся в залу. Получил там укор от Таниного папеньки за то, что позволил девушке вернуться к семейству одной. Впрочем, не слишком сердитый (не с дочерью же он так обошёлся, а всего лишь с кузиной).
В дальнейшем бал прошёл без приключений. Вскоре настала очередь мазурки, во время которой Саша попросил у Танюши разрешения покинуть бал сразу после ужина, сославшись на дела по службе. Та, конечно же, не могла ему отказать. И, откланявшись, он, с лёгким сердцем и душой, отправился в ресторацию «Кюба», где его уже ждали друзья. Под её первой в Петербурге мигающей электрической рекламной вывеской «A. C-U-B-A-T» можно было не только вкусно откушать устрицами и котлеткой даньон