До конца сезона у Эмите было последовательно еще два любовника. Могло быть значительно больше, поскольку в высшем обществе Парижа не было ни одного мужчины, который бы не жаждал оказаться с ней в постели, но она свято блюла данное мужу слово.
После окончания сезона, когда светское общество расползлось кто куда из душного Парижа, Эмите отправилась на лето к мужу. Гардиен по-прежнему был нежен и внимателен к ней, но былой страсти в их отношениях уже не было. И вскоре выяснилось – почему. Де Гарде в отсутствие жены тоже не вёл монашеский образ жизни, и няня, которую он нанял для малышки Полин>9 (так он назвал дочку) частенько согревала его одинокую постель.
Чтобы не нарушать привычного ритма жизни мужа (а няню он вместе с Полин отправил в другое имение, когда узнал о приезде жены – Гардиен тоже выполнял договоренности), Эмите решила сократить свой срок пребывания на родине и отправиться на море раньше, чем планировала, но в итоге даже задержалась, поскольку попала в пикантную историю, которую сама же и создала.
В конце июня во время празднования Рождества святого Иоанна Крестителя>10 супруги дю Белле отправились в церковь. Ни Гардиен, ни тем более Эмите, никогда не были сильно религиозными людьми, но этот праздник был веселым, и супруг решил развлечь немного заскучавшую супругу (конечно, после развлечений Парижа сельская размеренная жизнь на кого угодно будет навевать скуку).
И в церкви Эмите обратила внимание на отца Климента>11. Вернее, она обратила на него внимание ещё 3 года назад, когда он, тогда ещё совсем юный, только вступил в должность настоятеля их прихода, и их свадьба с Гардиеном была, по сути, первым большим обрядом, который он проводил самостоятельно. Новоиспечённый падре сильно волновался, потел, путался в словах и оттого очень мило краснел. Этим он развеселил новобрачную, чем немного отвлёк от постоянной тошноты и изжоги первых месяцев беременности. Эмите ещё тогда отметила про себя чистые и ясные голубые глаза падре. Но сейчас она нашла его даже более интересным мужчиной, чем тогда. Он возмужал, чувствовал себя уверенно на своём месте, видно было, что он пользуется уважением прихожан, а всё это несказанно красит мужчину. И Эмите стала ломать голову, как сойтись с падре покороче. Первое, что пришло ей в голову – прийти к нему на исповедь, что она и исполнила сразу после окончания праздника.
Они уселись каждый в своей кабинке и Эмите, сначала не уверенно, начала рассказывать о своей жизни в Париже. Падре делал исповедующейся девушке глубокомысленные замечания (из них следовало, что жизнь Эмите – сплошной грех), но чем дальше она рассказывала, тем меньше комментариев слышала из-за перегородки. Вскоре Эмите поняла, что падре уже давно не подаёт голос. Может он уже давно сбежал, не в силах слушать её греховные похождения? Или ему стало плохо? Она несколько раз обратилась к нему по имени, а когда он не ответил – решила заглянуть в его кабинку.