– Братья! – встал со своего кресла Френсис, подчёркивая важность момента, – Объявляю свой вердикт: Старый Пердун и Бочка-с-Ромом будут тянуть жребий. Кому-то будет благоволить Веселый Роджер, кому-то придётся сняться с якоря>31. Справедливо моё решение?
– Да! Да, кэп! Как морская грамота! Да! – зашумели пираты.
Но их всех перекрыл звонкий голос девушки:
– Лучше смерть!
Френсис резко повернулся к Анхелике и впервые за весь процесс взглянул на неё. Она стояла бледная, как статуя, бледная, но гордая, непокорённая. Френсис сделал два упругих шага в её сторону и уставился в её чёрные глаза, в которых плескались решительность, а на самом дне – отчаяние и ужас.
Да и какая девушка не ужаснулась бы при виде выбранных женихов: Старый Пердун полностью соответствовал своему прозвищу. Дубленая морским солёным ветром кожа цвета гнилого дерева, покрытая сеткой глубоких морщин, как трухлявая доска. Неопрятные седые космы и жёлтые прокуренные крупные зубы, через один торчащие в разные стороны. Не лучше выглядел и Бочка-с-Ромом, состоящий из двух шаров – огромного пуза и лысой головы. Тонкие ручки и ножки казались наспех приделанными и готовыми вот-вот отвалиться.
– Наш закон предусматривает смерть за её преступление? – спросил Френсис, не отрывая взгляда от Анхелики.
– Нет, кэп!
– Ну, тогда и говорить не о чем! – произнёс Френсис и равнодушно отвернулся от бедной девушки, – Приступаем к рассмотрению дела второго преступника.
Бом-Брамсель повторил прегрешения Доминго и на поляне опять поднялось море голосов, которые посылали проклятия и требовали смерти. И опять за беднягу вступился священник, напомнив, что Доминго собирались использовать для обучения стрельбе из пистолетов. Мнения собравшихся разделились. Кто-то горячо поддерживал эту идею, кто-то доказывал, что в бою нет ничего лучше крепкого кулака.
Френсис подождал, пытаясь ухватить в этих громких голосах здравые идеи, но, не дождавшись, встал с кресла для оглашения приговора. Пираты замолчали, внимая своему главарю.
– За пренебрежение гостеприимством и чёрную неблагодарность выколоть этому мужчине левый глаз, чтобы он сосредоточил всю свою зоркость в правом, за ранения, нанесённые нашим братьям, отрубить ему левую руку, чтобы правой он смог учить метко стрелять из пистолей, за организацию побега отрубить ему правую ногу для равновесия и чтобы в следующий раз было не повадно убегать! Справедливо ли моё решение?
Пираты одобрительно загудели, и на фоне общего шума, как выстрел, отчаянно прозвучало женское:
– Нет!
Френсис резко повернулся к Анхелике, а это была, конечно, именно она. Она рухнула на колени и протянула к нему руки со страстной мольбой: