— Расскажи, почему ты начал разводить бабочек? — спрашивает она в процессе. — Почему именно бабочки?
— Бабочки? — повторяю, как бы в недоумении, мысли разбегаются, вспархивают только что оперившимися птенцами. Не уверен даже, что все еще помню свое имя…
— Расскажи мне про бабочек, — настойчиво просит Эстер. — Как ты их называл, Papilio Demoleus… Troides Rhadamantus…
— Cetrosia Biblis, — добавляю на выдохе. — Как тебе удалось их запомнить?
— У меня был хороший учитель, — улыбается та. И снова интересуется: — Так с чего все началось? Расскажи. — А сама продолжает водить пальцами по моему телу.
Мне тяжело сосредоточиться, но я прикладываю усилие:
— Думаю, все началось с мамы, — отвечаю в задумчивости.
— С твоей мамы?
— Да, у нее была камея в виде бабочки, и я всегда восхищался ее резными крылышками. Мама очень любила эту вещицу… — Замолкаю все в той же задумчивости, а потом продолжаю: — После несчастного случая мне было очень плохо… боли в спине и… мысли об инвалидности: что это на всю жизнь… что я безногий калека, что… — ощущаю комок в горле и с трудом сглатываю его. — В общем однажды я лежал на кровати и заметил ночного мотылька, залетевшего в распахнутое окно: тот кружил вокруг настольной лампы в подобии ритуального танца, а утром… лежал мертвым на полу у стола. Мне стало любопытно, что он и как — начал рыскать в интернете и наткнулся на сайт разводчиков бабочек. Так все и началось…
Пять лет назад. А как будто бы в другой жизни…
— Спасибо, что рассказал, — шепчет Эстер мне на ухо, и я возвращаюсь в реальность. — Это дорогого стоит… — Потом приподнимается, нависая надо мной, так что кончики ее волос щекочут мне грудь: — А теперь просто доверься мне, ладно? — понимаю, что не заметил, как Эстер оказалась абсолютно обнаженной. Должно быть, неспроста завела разговор о бабочках… — Я сделаю так, чтобы тебе было с чем сравнивать… в следующий раз, когда ты соберешься прыгать с парашютом. — И улыбается: — Ты ведь прыгнешь еще раз, правда?
— Вместе с тобой обязательно.
Она целует меня в шею, в ключицу, опускается ниже, к животу, выцеловывая дорожку вдоль линии волос… до самого того момента, как я перестаю дышать.
— Эстер…
— Просто доверься мне, ладно. Сегодня я буду твоей бабочкой…
И я делаю глубокий вдох.
Просыпаюсь в одиночестве — Эстер нет. И если бы не криво стоящая лампа на столе, ничто и вовсе не намекало бы на ее ночное появление в моей комнате…
Как будто бы мне приснился неожиданно яркий… и весьма эротический сон! Невольно краснею и луплю кулаком по покрывалу: все еще не могу поверить в случившееся… Хочется скакать по комнате, орать во все горло и одновременно размахивать руками. Меня переполняет яростная энергия, и я собираюсь выплеснуть избыток на тренажерах.