Стараясь выбросить гнетущие мысли из головы, я принялась просматривать вчерашние записи камер. В теплице все было спокойно, никаких погромов на этот раз. Несколько десятков ракурсов, в том числе и те, по которым я вчера бродила в поисках капитана. Дрожащей рукой я перемотала запись из коридора, где впервые встретила Итана.
Не знаю, что надеялась там увидеть, камера, чуть отклоненная в сторону, зафиксировала лишь то, как он вышел из неохваченного ею пространства. Ни его полного отсутствия, ни мистической материализации из воздуха я не увидела. Мои органы чувств лгут, я вижу лишь то, что хочу, пусть даже это запись с камер. Мой мозг считает, что Итан там был, и он подсовывает картинку, где Итан действительно есть.
Поддавшись любопытству, я перешла на запись из моей каюты, и там меня ожидало то же разочарование. Я застыла перед монитором, выискивая что-то, какую-то неприметную деталь, которая должна была помочь мне с ответами. Но видела только наши переплетенные тела, разбросанную одежду и закатившееся под прикроватный стол-тумбу яблоко.
Над моей головой раздался неприятный повторяющийся писк. Это сработал датчик, определявший, что в скором времени Нербус 0 выстрелит в нашу сторону очередной вспышкой. Вероятно она будет длиться дольше четырех с половиной минут и темп роста растений после нее ускорится в два-три раза.
Страх сковал меня липкими щупальцами, когда в голове появилась новая теория, способная объяснить происходящее на «Деметре». Что если виноваты не вспышки Нербуса, а инопланетный вирус, который мы могли занести на корабль вместе с грунтом? Что-то, что не обнаружила техника, поселившись в нас с Гонсалесом, могло не вызывать никаких симптомов длительное время. У всех болезней есть свой инкубационный период, некоторые не проявляют себя месяцами. Что если во мне, подавляя мой ясный разум и волю, развивается вирус, с которым люди еще не умеют бороться?
Карантин – это слово звучало как приговор.
Экспедиция «Деметры 2» уже в пути. Когда мы ложились на орбиту НТ5610011, их корабль, целью которого было довезти вторую смену и вернуть домой первую, уже бороздил просторы космоса, на сверхмощных скоростях сокращая расстояние.
При малейшем намеке на иноземную инфекцию или вирус меня изолируют до конца полета на Землю. Я никогда не увижу дочь.
Итан нашелся там же, где я его и оставила. Он что-то мастерил, подогнув под себя одну ногу. Надел майку и джинсы. И наверняка успел выспаться.
– Как ты думаешь, я могла подхватить здесь какую-нибудь болезнь? – спросила, едва вошла.
– Болезнь? – поднял голову Итан.