Однако она так и не пришла. Одиннадцать двадцать, одиннадцать двадцать пять. В половине двенадцатого Вулф воззрился на меня поверх очередной книги и обиженным голосом заявил, что ему надо продиктовать мне несколько писем, но он не хочет, чтобы его прерывали. Без четверти двенадцать он встал из-за стола и прошествовал на кухню — возможно, чтобы продегустировать каштановый суп, в который они с Фрицем решили впервые добавить эстрагон. Ровно в полдень я вышел в прихожую, поднялся по лестнице в свою комнату на третьем этаже и позвонил по телефону, который оставила мне Тамми Бакстер. На четвертый звонок трубку сняли, и мужской голос произнес:
— Это кто?
Я глубоко убежден, что всякий, кто так спрашивает по телефону, достоин увесистой зуботычины.
— Пупс, — представился я. — Я хотел бы поговорить с мисс Эннис.
— Ее нет. Пупс — а как дальше?
— Тогда позовите, пожалуйста, мисс Бакстер, — попросил я, пропуская его вопрос мимо ушей.
— Ее тоже нет. А кто спрашивает?
Я повесил трубку.
Хетти Эннис мы так и не дождались. Вернувшись в кабинет, я застал Вулфа уже за столом и вплоть до самого обеда ковырялся с записной книжкой и пишущей машинкой. Каштановый суп, как и следовало ожидать, удался на славу, хотя эстрагона я так и не почувствовал. После обеда Теодор принес из оранжереи свежие записи по условиям выращивания и размножения орхидей и мы занялись картотекой; Вулф читал книгу и лакал пиво. В четыре они с Теодором отправились в оранжерею, на очередное двухчасовое свидание с орхидеями — священнодействие, которое не отменило бы никакое стихийное бедствие. Сразу после их ухода я позвонил в «Газетт» Лону Коэну.
— Всего лишь малюсенькое личное одолжение, — попросил я. — Не для печати. Тебе не поступало никаких новостей — несчастный случай там или что-то в этом роде — касательно женщины по имени Хетти.
— Понятия не имею. Откуда мне знать? Продиктуй по буквам.
Я продиктовал. Лон пообещал перезвонить, а я прошагал к окну и уставился на редкие снежинки, которые роились за окном, подобно мухам, притворяясь пургой. Вскоре задребезжал телефон — звонил сам Лон; очень лестно, учитывая, что Лон второй человек в «Газетт» после ее владельца.
— Ты вовремя подсуетился, — с места в карьер заявил Лон. — Ты имел в виду ту самую Хетти Эннис, которая проживала в доме сорок семь по Сорок седьмой улице между Восьмой и Девятой авеню?
— Почему «проживала»? Она и сейчас там живет.
— Нет. Сегодня утром в 11.05 ее сбила машина, которая затем с места происшествия исчезла. На пересечении Десятой авеню и Тридцать седьмой улицы. В трех кварталах от вашего дома. Личность погибшей удалось установить всего десять минут назад. Автомобиль нашли в два часа брошенным на Западной Сороковой улице. Он был угнан с Тридцать шестой улицы.