– Ну, как прошло? – чуть ли не закричала она, вваливаясь в машину и мгновенно заполняя все пространство наэлектризованной энергией. Когда она начала с себя срывать чуть ли не месте с кожей провода, камеру и усилитель, я схватил ее за руки.
– Все, все! Успокаивайся! – Ее руки от перевозбуждения мелко дрожали и были мокрыми. – Ты справилась. Все позади.
– Ты лучше скажи, как я? Нормально прошло?
– Отлично! Высший класс! – Я аккуратно снял с нее оборудование. – Сделала даже больше, чем мы планировали.
– Картинка была? Записал?
– Все записал. Кино получилось отличное!
– Я иногда отключала камеру, как ты учил. Там у них металлоискатели на входе, а за ними какой-то длинный туннель метров пять с прорезями на стенках, я когда мимо шла, у меня волосы начали шевелиться и зубы ныть. Точно просвечивали чем-то. Как же я испугалась! Но обошлось.
Я заставил ее пересесть на пассажирское сиденье, решив, что она слишком взбудоражена и вести машину пока не в состоянии. Аля не сопротивлялась.
– Тачку мы правильную взяли. Они тут все на «скорых» приезжают за спецгрузом. Правда, в медицинские комбинезоны никто не наряжается, это их позабавило, но не насторожило. Приняли за провинциальную дурь.
Чтобы действительно никого не настораживать, я завел машину, а после медленно выехал с парковки.
– И насчет завода я была права! – с гордостью заявила Аля. – Слышал, какая-то Трехсосенка? Сразу едем или подождем немного?
– А чего тянуть? Да и опасно это. Завод, скорее всего, уже предупредили о нас. Будет странно, если за грузом мы явимся завтра или еще позже.
Трехсосенка оказалось деревней в ближнем Подмосковье. Навигатор обещал всего лишь четырехчасовую поездку через забитый пробками город.
Пока мы выбирались из Москвы, Алена листала файлы в скоросшивателе и фотографировала их цифровой камерой.
– Что это? – спросил я, одним глазом косясь на документы.
– Да какая-то медицинская хрень. Антропометрия, томограммы, кардиограммы, какая-то осциллограмма. Сорок страниц!
– А последняя страница?
Она открыла и, довольно правдоподобно переходя на испуганный шепот, прочитала:
– Унифицированная форма N ТОРГ-1. Это что такое?!
– Товарная накладная. Там вон ниже, читай.
– Приемка товара, – послушно прочитала Аля, – грузоотправитель, поставщик. Да какой, к черту, товар, если речь идет о человеке?!
– Ага, о человеке, – глядя на дорогу, сказал я. – К которому относятся, как к товару. Насколько помню, накладные ТОРГ-1 выдают при перевозке мяса. Ты лучше адрес уточни. Это в графе «Производитель».
Москва не отпускала, вцеплялась в нас когтями пробок и останавливала муторно долгими красными сигналами бесчисленных светофоров, соблазняла свободными и озаренными зелеными светофорными огнями полосами в обратном направлении, будто намекала на что-то, предупреждала, отводила от чего-то ужасного и неведомого. Но я игнорировал все знаки и упрямо гнал «скорую» из города, пока он не остался в дымном мареве далеко позади. Четко следуя указаниям электронного голоса навигатора, мы послушно сворачивали с Ярославского шоссе на МКАД и выруливали обратно, проскочили Мытищи и Королев, зачем-то завернули в Пушкино и поплутали по деревне Кощейково. И если название этой деревеньки нас позабавило, то требование свернуть у каких-то Могильцов уже насторожило. Указатель «Трехсосенка 15 км» показался неожиданно и, если бы не Алена, я скорее всего проскочил бы мимо съезда с дороги.