– Ну-ну! Помечтай.
На миг ослепив, в меня снизу ударил мощный луч света.
– Спасибо, ребятки, подсветите мне, а то ни черта не видно.
До соседских окон было около трех метров, располагались они напротив с небольшим угловым отклонением, и тускло сверкали немытыми стеклами в облупившихся деревянных рамах. Сосед просто умница, до последнего боялся, что он установил современные стеклопакеты. Потому как со стеклопакетами задуманное мною сделать было бы сложнее. С кряхтением подняв прикроватную тумбочку, я разбежался и, чувствуя, как у меня внутри все обрывается, бросил ее в окно квартиры соседнего дома. Тумбочка на удивление легко тараном вышибла раму, послышался звон разбитого стекла, грохот, истошный женский визг, заливистый собачий лай. Прожектор снизу ударил в это место, высветив черный провал на месте бывшего окна.
– Правильно, ребятки. Прямо мысли мои читаете.
Я зажал в зубах пластиковую карточку, поплотнее запахнул халат и одновременно задрал его подол, чтобы не мешал, а потом разбежался через всю комнату, оттолкнулся от подоконника и взмыл. Ну, мне хотелось думать, что мой полет можно было описать этим словом, в реальности это скорее всего напоминало попытку толстяка взять с разбега олимпийскую высоту – нелепо и смешно. Но мне был важен не произведенный эффект, а результат.
Внизу толпилось десятка полтора безликих силуэтов и все они как один окаменели, застигнутые врасплох моей выходкой. Можно понять их реакцию, нелегко признавать себя идиотом, будучи уверенным в обратном. Но признавать пришлось самим фактом моей выходки. Эти остолопы считали дельце обстряпанным, ловушку со мной захлопнутой и, наверное, уже готовились доставать меня тепленьким. Подъезд, двор, чердак они перекрыли, все пути отступления отрезаны, и вдруг все это обнулилось, в одну секунду я оказался совершенно в другом доме с выходом на соседнюю улицу. Все-таки они идиоты, моя бывшая не лукавила, говоря о плохой работе ее службы безопасности.
Не знаю, бросились ли они бежать или так и стояли с разинутыми ртами и задранными вверх головами, но я побежал сразу. Изрезанный осколками стекла, в темноте покусанный какой-то мелкой, но очень свирепой псиной, с отбитыми ногами-руками и, скорее всего, парой сломанных ребер, оглушенный переходящим в ультразвук женским воплем, я наконец пробился к прихожей, нашарил ключи в замке входной двери, распахнул ее и буквально вывалился в темный подъезд. Скатившись по лестнице вниз, я выбежал в ночной тихий двор, на секунду остановился осмотреться, а потом что было сил побежал между двумя домами на пустырь. Но это много лет назад в этом месте был пустырь. Вместо него я уткнулся в решетчатый забор, ограждавший двор новенькой высотки – красивой, освещенной, наверняка со всех сторон утыканной камерами наружного наблюдения. За ней виднелась еще одна, а за той уже шумела трасса. Собрав остатки сил, я вдоль забора не столько побежал, сколько заковылял на вожделенный шум машин. Внешний вид у меня был отпугивающий, конечно, но я это надеялся компенсировать деньгами из Ленкиного пакета.