Кубарем выкатившись на засыпанную острым гравием обочину, я впереди метрах в ста увидел одинокую фуру-рефрижератор. Двое в свете стоящего на земле фонаря возились у переднего правого колеса. Рядом на земле россыпью валялись гаечные ключи, стоял ящик с инструментами. Из салона доносился приглушенный шансон.
План родился сам собой. Не сомневаясь ни секунды, я избавился от халата с кроссовками, зашвырнув в ночь не глядя, в трусы запихнул пластиковую карточку, и спотыкаясь подошел к дальнобойщикам.
– Мужики…
Они разом повернулись и у обоих разом отвисли челюсти – мой жуткий измождено-окровавленный видок перепугал бы кого угодно.
– Помогите. За мной гонятся. Мне нужно куда-нибудь подальше отсюда.
– Гонятся? – хрипло переспросил один из них и, вытирая руки черной промасленной тряпкой, медленно пошел ко мне. – Кто же за тобой гонится, браток?
И тут под разводами мазута на его руках я увидел тюремные наколки.
– Мусора, твари, – решился я на авантюру. – Взяли ни за что. Я просто в парке решил прикорнуть, а тут они. Сначала раздели, а потом били, долго били. Хотели, чтобы я подписал что-то.
– Как же ты здесь оказался, браток?
– На «бобике» меня куда-то повезли. Я на ходу выпрыгнул и побежал через дворы.
Он подошел вплотную и смерил меня взглядом. Потом невыносимо долгие секунды смотрел в ту сторону, откуда я приковылял.
– Ладно, лезь назад. Но только из города. Дальше сам.
– Хорошо. Спасибо.
– Да не испачкай там, – проворчал он мне уже в спину. – Антоха, а ну помоги! Подстели ему что-нибудь. А то изгадит сиденья, чисти потом.
Антоха помог мне забраться в кабину, закутал в провонявшее табачным дымом одеяло и как мешок бросил на спальное место.
– Лежи тут, не трепыхайся, – это было последнее, что я услышал, проваливаясь в черную бездну беспамятного сна.
Ростов встретил меня ненавистным дождем. Не тем моросящим и до тошнотворности милым дождиком, под которым любят бегать персонажи романтических комедий, а жестким многодневным ливнем. Вода стеной, полумрак, раскаты грома, заполненные мутными потоками улицы, парализованный дорожный трафик и ощущение подступающей депрессии.
До недавнего времени я ненавидел такую погоду, но в тот день она мне была на руку. Никто не обращал внимания на ссутулившегося типа с опухшим лицом, исполосованным чуть поджившими корками порезов. Я напоминал пребывающего в хроническом запое бездомного алкаша, одежду подобрал под стать – растянутая рваная футболка, выцветшие треники с оттопыренными коленками и галоши. Судя по тому, что от меня шарахались редкие прохожие и даже бездомные псы сторонились, в образ я вписался отлично.