Рано утром просунула голову в детскую комнату.
– Пс-с-с, – позвала старшую дочь.
– Чего? – подняла она голову с подушки спросонья.
– Мне твоя помощь нужна, я сегодня на работу иду и как одеться не знаю…
Лицо у дочери сразу вытянулось:
– А ты точно уверена, что можешь идти на работу?
– Уверена или нет, но на меня бабушка твоя пожаловалась, и теперь шеф желает меня видеть немедленно, – призналась ей.
– М-да, незадача, – сказала дочь, тут же поднялась с кровати и пошла помогать мне наряжаться на работу.
– Так, вот эти чулки надевай, потом вот эту юбку. К ней нежно-кофейную блузку и вот этот пиджак. – Дочь протянула мне вещи.
– Так, с юбкой я разберусь, а вот с… чулками, – повторила новое слово, до этого только штаны носила, синие такие, из плотной ткани.
Дочь вздохнула.
– Давай объясню, как их натягивать.
– Девочки, завтрак уже стынет, – опять без спроса залетел Корней в мою комнату, да так и остался стоять как вкопанный. Дочка тут же поднялась.
– Так, я умываться, а ты уже сама давай.
– Ага, – осторожно опустила край юбки, пряча это тонкое произведение искусства на прилипчивой к коже каймой. Фантастические у них изобретения. В моем мире за такое можно было бы озолотиться.
– Я это… давай отвезу тебя на работу, а детей Марина Ивановна обещала отвести.
«Отведет, отведет, – про себя пробубнила я. – Еще бы ты свои глазенки в сторону отвел от моих ног».
Корней привез меня к зданию из темного толстого стекла, высившемуся на несколько этажей вверх. Выше самого высокого дерева в столице моей родины. Там наверняка куча лифтов.
– Справишься? – с сомнением покосился на меня Корней.
– Конечно, – повела плечом, но уже не была так уверена в этом. Мне даже смотреть на это здание страшно, а уж войти внутрь и подавно.
– Ангелина Владимировна!
От странных здоровенных типов, стоявших на входе и внимательно осматривавших входящих в просторных холл здания, отделился, наверное, самый здоровенный и подошел ко мне.
– А, я… – Попятилась от него, мужик, не обращая внимания на мое замешательство, схватил и обнял прямо при всех.
– Знаете, я очень переживал за вас. – Он отпустил и снова встряхнул меня, и тут же в его глазах отразилось понимание. – Совсем забыл, вы меня, наверное, и не помните, – и тут уже совсем перешел на шепот, – тут такое поговаривают, но я не верю в эти сплетни.
– Да?
– Я все понимаю. – Тут он мне подмигнул и подобрался, оглянувшись, что к нам подходит пожилой, но не лишенный привлекательности, если бы не холодные пронзительные глаза хищника, мужчина. У моего отца был такой взгляд и у его любимейшего приспешника-генерала. Сто проклятий на их головы. Костюм отглаженный, казалось, что даже пылинка не может сесть без его ведома на прилизанную голову.